Теменная кость - страница 29
- Заляпал кровью и грязью одежду - пришлось по управлению бегать искать, во что нарядить это бревно, - закончил Савченко, за что получил закономерный "факел" и ответил: - Я тебя тоже люблю, Шура.
- Ему бы к врачу, - сказал Максим.
- Был. Приехал и сказал, что с этими идиотами он общего языка не находит. Не переживай - заштопали. Сейчас за ним приедет жена. Списали на пару дней в домашнюю койку. Да, Саня?
Великан согласно кивнул своей огромной головой.
- Ну, вот, собственно, Максим, старший лейтенант Григорьев, и весь состав "гусей" министерства. Двое в командировке в России.
- Спасибо, - ответил Максим. - Рад был познакомиться.
- Тебя, наверное, Москаль настращал...
- Было дело.
- Прости его... Такой он человек. Бывает, иногда ошибается. С тобой ошибся - это точно.
- Я понял.
Савченко снял с короба крышку, потеребил остатки сорванных пломб и вздохнул.
- "Дело" Димы Семченко и Васи Якушина, - он посмотрел на Максима и вздохнул. - М-да... Ладно, разбирайся. Потом потолкуем. Ты на Барсука положи и сначала проверь по списку наличие всех документов. Мало ли... Дело долго было без хозяина.
Он ушёл, а Максим стал разбираться с содержимым короба. Первое, что бросилось ему в глаза, когда он открыл крышку, и первое, что он достал - кинжал, к которому капроновым жгутиком была прикручена пластиковая бирочка с зарегистрированным номером вещдока. На гладком, местами потемневшем клинке кинжала, готическим шрифтом была выгравирована надпись "Timete Deum et date ille honoren, quia veniet hora judicii ejus", и под эфесом - изображение оливковой ветви, креста и меча. Кинжал был острым, четырёхгранным. Рукоять, на ощупь тёплая, гладкая, почти чёрного цвета, а эфес и завершение рукояти - из гладкого жёлтого металла.
Изнутри к крышке короба был приклеен скотчем прозрачный файл с бумагами. Максим достал из него инвентарный список документов и вещественных доказательств, и по нему, изрядно порывшись в содержимом короба, извлёк заключение экспертизы по этому оружию.
Кроме технических данных по кинжалу был дан перевод надписи. "Имейте страх божий и славьте Бога, ибо приближается час Суда Его". Эксперт добавил свои комментарии. Оказалось, кинжал был ритуальным оружием, так называемым атамом, а выгравированные латинская надпись и знак - девизом и символом Святой Инквизиции; клинок был серебряным, жёлтый метал - бронзой, а рукоять - из человеческой кости. При всей своей простоте, оружие было достаточно дорогим, если учитывать только количество одного серебра. Кинжал ранее ни в каких преступлениях не фигурировал, время, место или автор его изготовления неизвестны, кроме того, что он изготовлен на высоком профессиональном уровне и, возможно, являлся одним из серии.
Также в коробе лежал пакет с семью деформированными пулями и стреляными гильзами, на этикетке которого указывалось, что пули отлиты из серебра 875 пробы и были выпущены из старого, но хорошо известного оружейникам и коллекционерам "семь шестьдесят пять" Walther'а PP.
Отложив оружие, Максим стал внимательно сверять инвентарный список со всем содержимым короба. Это оказалось не просто, так как сразу стало ясным, что вещи находятся не в том порядке, в котором записаны, а сама инвентарная запись выполнена небрежно, что было видно, как по небрежному, торопливому почерку записей, так и по порядку внесения записей. Обычно следователи, ведя "дело", старались регистрировать их в том же порядке, в котором они поступали в дело: протокол осмотра места происшествия, фотографии, вещдоки - вещественные доказательства, выводы аналитиков, экспертизы, протоколы допросов, записки самих следователей, постановления судей, запросы, справки... и сами записи, как правило, велись аккуратно, не сколько по причине того, что это дело могли вести другие следователи, как в этом случае, но и просто для себя, чтобы не запутаться в немалом количестве материалов следствия объединённых в такое большое делопроизводство.
"Дело" было зарегистрировано на следователей Якушина и Семченко, и Максим первым делом наметил себе, что должен пообщаться с этими коллегами. Самостоятельно в бумагах и вещдоках можно разбираться бесконечно долго. Живое же общение с теми, кто, как говорится, был в теме, могло всё расставить по своим местам, облегчая работу и упрощая процесс ввода в дело нового следователя.