Тёмная Ангел - страница 10

– Что тут происходит? – раздался чей-то голос из холла.

Обернувшись, Дью выглянул из-за Джиллиан. Это был Тан Джан, парень Джиллиан. Тан был в пуловере, на его светлых волосах сидела шляпа. У него были чёрные глаза, чётко очерчённый рот и белоснежные зубы. Дью всегда считал, что со временем Тан обязательно займёт должность управляющего в какой-либо крупной компании.

<<Будущий управляющий>> обращался исключительно к Джиллиан:

– Я увидел во дворе твоё авто. Гляжу, входная дверь открыта…

Он взглянул на неё подозрительно, будто усомнившись, в своём ли она уме.

Джиллиан подошла к нему и, стоя между ним и Дью, пустилась сбивчиво объяснять:

– Ничего тут не происходит. Я подобрала его на дороге по дороге из колледжа. Он был… да ты глянь на него. Он упал в ручей и замёрз.

– Вижу, – спокойно сказал Тан.

Он кинул на Дью оценивающий взгляд.

– Он выглядит не так уж хреново. Иди на кухню, Джиллиан, и приготовь горячий чай или, если нет чая, что-нибудь другое горячее. А я позабочусь о нём.

– И не забудь про полицию! – едва успел крикнуть Дью вслед Джиллиан.

Ему не хотелось глядеть в лицо Тану. Тан был на год старше Дью и учился вместе с Джиллиан в колледже. Дью боялся его, восхищался им и ненавидел в одно и то же время.

– Марш в ванную!

Тан помог Дью раздеться, сдирая с него промёрзшую мокрую одежду и кидая её в раковину. Он действовал быстро и ловко, всё спорилось у него в руках. Дью был очень слаб, чтобы протестовать против того, что его раздевают в манере тюремного надзирателя.

Он съёжился, дрожа и ощущая себя маленьким, и лишь Тан расправился с его одеждой, быстро нырнул в ванну. Вода его обожгла. У Дью глаза вылезали из орбит от боли. Он стиснул зубы, чтобы не закричать, и, дыша носом, заставил себя погрузиться в воду до самых плеч.

– Вот молодец, – сказал Тан из-за голубой занавески. – А я сейчас поднимусь в твою спальню и принесу сухую одежду.

– Нет! – вскрикнул Дью, наполовину выпрыгнув из воды.

<<Только не наверх, только не туда, где папа>>.

Только дверь ванной уже громко захлопнулась. Тан был не тем человеком, которому можно сказать <<нет>>. Дью сидел, парализованный паникой, пока поток жгучей боли не вышиб все мысли из его головы.

Сначала заболели пальцы, затем ступни. Боль поднималась вверх, опаляя всё его замёрзшее тело, и оно понемногу возвращалось к жизни. Всё, на что он был способен, – это замереть и глубоко дышать носом, стараясь как-нибудь перетерпеть боль.

Он возвращался к жизни. Его белая сморщенная кожа сначала посинела, потом покрылась пятнами и наконец покраснела.

Жжение сменилось покалыванием. Дью смог пошевелиться и даже начать думать. Он прислушался. Внизу, в коридоре, раздавались голоса. Дверь ванной их почти не заглушала.

Вот надменный голос Тана:

– Ага-ага, держу. Сейчас я отнесу ему. Он может пить, сидя в воде.

Голос Джиллиан:

– Прекрати, дай ему немного отдохнуть. Он ещё ребёнок.

– Правда? Как ты думаешь, сколько ему лет?

– Лет? Беспонятия. Четырнадцать?

Тан фыркнул.

– А сколько? Пятнадцать? Тринадцать?

– Джиллиан, он ходит в наш колледж. Он всего младше на курс.

– Действительно? – Голос Джиллиан звучал удивлённо и смущённо. – А я думала, он в последнем классе начальной школы.

<<Последний класс начальной школы!>>

Дью сидел, уставившись перед собой невидящим взором.

– Он же в нашем классе по биологии. – В голосе Тана прорвалось раздражение. – Сидит за последней партой и никогда не открывает рта. Впрочем, ясно, почему ты решила, что он младше. В его комнате всяких игрушек до фига. И на стенах фотообои с машинками. Ты лишь глянь на его пижаму! Даже на ней поезда, самолёты, вертолёты.

Эти слова обожгли Дью сильнее, чем кипяток.

Тан видел его спальню, в которой ничего не изменилось с тех пор, как Дью исполнилось двенадцать лет, ведь не было денег на новые шторы и фотообои и не было места в гараже, чтобы отправить туда его любимые игрушки.

Тан насмехался над его пижамой. И перед кем – перед Джиллиан! А Джиллиан… Так она думала, что он маленький! Потому и предложила возить его в колледж. Она думала, что он из младших классов, и была с ним нежна лишь потому, что ей было его жалко! Глаза Дью заслезились. Он разразился всхлипами, кипя от ярости, боли и унижения… Вдруг раздался сильный треск, будто передёрнули затвор винтовки. Затем его сменил высокий протяжный хрустальный звон. Что-то разбилось. Дью вздрогнул, как от удара, застыл на миг, осторожно отодвинул влажную занавеску и высунул голову наружу.