Темная королева. Узы жизни - страница 5
– Ну Джилл за каким-то хреном вернулась в Горхейм с Земли, причем в разгар драки с осенними. Там ее зимние заприметили, ну и решили перед Мэб выслужиться, привести целительницу. Только и Джилл не промах, да к тому же ей на выручку драконы пришли.
– Ик…
– Точно! – кивнула Кесси. – Короче, зимние и драконы теперь друг друга окончательно не переваривают. Но огнечешуйчатые леди Фрост отбили и куда-то увезли. Она потом в особняк вернулась. Теперь там сидит. А парочка чешуйчатых охраняют.
– Ого! Это не…
– Может, и тот. Только в дом им путь заказан. Грей пускает только Джилл, остальные не могут переступить порог. Говорит, что его задача – сохранить особняк до возвращения наместника.
– Отлично?
– Чего?
– Отлично, говорю. – повторила я. – Кесси, тут такое дело…я же сказала, что у меня с Мэб сделка. Так вот…
Подробно рассказала ей все. КатШи в свою очередь не менее подробно сообщила, что она об этом думает и где она этот “веселый поход” видела. Тем не менее вызвалась меня сопровождать.
– Кого еще берешь?
– Еще двоих. – ответила я. – Четверо – идеальный вариант. нас не очень мало, но при этом мы не будем бросаться в глаза… ну если постараемся. Плюс я хочу взять тех, чьи таланты окажутся полезными для нас. Джилл – целительница, ну и за себя постоять умеет.
– Неплохо. – одобрила Кесси. – А кто еще?
– Еще тот, кому я должна.
Глава вторая
Встреча Королев затянулась. Мне казалось, что я провела в Бирюзовой гостиной месяцы, если не годы. Мы с Кесси обсудили все, что произошло, пока я сидела в тюрьме, пообнимались, от души повыражались в адрес осенних сидхе. Периодически появлялись слуги, оставляли еду, напитки. Ванная комната поражала воображение. На диване можно было подремать, что я сделала пару раз. Все же тюрьма – не курорт. Несмотря на то, что каждый раз после пыток меня подлечивал целитель, чувствовала я себя не слишком хорошо. Дело не в ранах, их как раз не осталось.
Но то на теле. А в душе было чувство, что все разъедает кислотой вины и боли. Раз за разом я прокручивала сцену у Врат. Могла ли помочь Аластору? Мог бы он удержаться, не выплесни я свой дар?
Что было бы, сдержись я?
– Слышь, подруга.
Я приоткрыла глаза. Голос Кесси говорил сам за себя. Она хотела поспорить или поругаться.
КатШи передние лапы положила на край дивана. И теперь сурово сверлила меня разноцветными глазами. Один – зеленый, другой – желтый.
– Ну…
– Что ну, размазня ты демоническая! Посмотри на себя!
Я молча отвернулась. Кесси мешала мне размышлять, что бы я могла исправить тогда, рядом с Вратами. Уже потом поняла, что позволила себе раскиснуть, на миг ощутить слабой и несчастной. Это ведь так легко… просто начать жалеть себя.
– Я тебя укушу. – предупредила Кесси. – Прямо за ухо. Откушу, если понадобится. Хесс, идиотка, тебе нельзя расползаться по дивану! Этим ты Ала не спасешь и Далии по заднице не надаешь. Оп-па, стихи прямо!
Она так шипела и гудела, что страдать становилось невыносимо во всех смыслах. Кесси упертая. Временами упоротая.
– Что тебе? – не выдержала я, разворачиваясь к ней лицом.
Пушистая морда фыркнула мне в нос.
– О, твой голос уже не звучит как помирающий лебедь. Ноги в руки, Хесс, и в бой. Ты же боец, а не тряпка. У тебя была куча времени жалеть себя еще в тюрьме. Сейчас же на это времени нет. Давай, давай, вставай! Эй, не смей рыдать! Помни, где ты!
Хорошее замечание. Заливаться слезами при любом Дворе сидхе лучше не стоит. Они жадны до чужих эмоций. Они любят слухи и интриги.
Не дождутся этого от меня!
– Прости. – я села и потрясла головой. – Минутная слабость может быть у каждого.
– Ты любишь Ала?
Кесси обожает задавать вопросы в лоб.
– Допустим. – ответила осторожно.
Правда, осторожно. До сих пор не верилось, что умею любить. Просто не понимала, как ощутить это чувство.
– Это значит, что твой папаша может отсосать! – радостно сообщила Кесси. – Либо он брешет насчет того, что демоны не умеют любить, либо ни хрена ты не демон. В смысле частично – да, но в основном – человек. Звучит гордо, кстати!
И я не выдержала. Расхохоталась, понимая, что смех похож на истерический. Но правда, сдерживаться больше не могла. И потому продолжала хохотать, разрушая тишину и ледяную сдержанность обстановки.