Темная лошадь - страница 6

Затем она отправилась собирать сломанные ветки, прутья, засохший кустарник и все то, что помогло бы ей привести в исполнение свой план. У неподалеку стоящей сосны она срезала ветки с молодыми иголками и подтащила их к выросшей куче. Наконец все было готово.

Слегка задыхаясь, девушка обратилась к лошади:

— Я знаю, что не имею права рассчитывать на твою дружбу, но ты должна доверять мне. Я собираюсь откопать тебя, и поэтому мне нужно быть уверенной, что ты не причинишь вреда.

Хуннули наклонила голову и фыркнула. Приняв это за положительный знак, Габрия направилась к передним ногам лошади, заметив, что голова кобылы повернулась в ее сторону. Лошадь стояла неподвижно, одни только уши были насторожены.

Габрия опустилась на колени возле животного. Длинным плоским обломком она стала соскребать грязь с ее ног. Здесь было неглубоко, и девушка смогла в нескольких местах добраться до мерзлой земли.

— Я собираюсь сделать уступ, так чтобы ты могла стоять не скатываясь.

Хуннули относилась к происходящему спокойно, очевидно, выжидая.

Ближе к полудню Габрия вся взмокла от пота, а грязь покрывала ее, как второй слой одежды. Она встала, вытерла руки о накидку и оглядела работу, на мгновение испытав гордость за себя. Передние ноги лошади были очищены от грязи, копыта стояли на небольшом возвышении из веток, окаймленном камнями и сухим кустарником. Брюхо и лопатки все еще покрывала грязь, но Габрия почувствовала возрождающуюся надежду.

Девушка наскоро перекусила и вернулась к работе. Сперва она соорудила узкую платформу вокруг лошади, чтобы было удобно работать, не опасаясь увязнуть в трясине. Она чистила и скребла каменной лопатой, голыми руками и, в конце концов, удалила всю грязь с боков лошади. Потом, набрав полный мешок гравия, укрепила им платформу. Это была изнурительная работа. Уже вскоре спина Габрии превратилась в одну ноющую боль, кожа на руках была содрана и покрыта волдырями. Лошадь постоянно наблюдала за ней, оставаясь неподвижной, изредка покачивая головой. Один лишь хвост вздрагивал, выдавая ее нетерпение.

Зажглись первые звезды, когда Габрия закончила намеченную работу. Грустно взглянув на лошадь, она промолвила:

— Прости, мне нужен еще один день, и тогда я вызволю тебя отсюда.

Девушка тяжело вздохнула и поднялась на ноги. Откапывание шло медленней, чем она предполагала.

За весь следующий день она очистила лишь маленький участок, окружавший огромное животное. Таким темпом это займет несколько дней, прежде чем она освободит кобылу. Усталая и измученная, Габрия собрала немного травы и насухо вытерла передние ноги лошади, чтобы та не переохладилась. За это она была вознаграждена мягким ржанием.

С удивлением девушка посмотрела на хуннули. Лошадь ответила спокойным взглядом, ее глаза блестели, как черные жемчужины. Внезапно Габрия прильнула к ней, зарывшись в густую гриву. Девушке казалось, что никогда уже после того, что случилось с ее домом и ее семьей, она не сможет испытывать подобное, что все умерло в ней, когда она смотрела на изувеченные тела братьев. Только месть придавала ей силы и наполняла ее сердце. Но вот несчастная, оказавшаяся в ловушке лошадь пробудила родственные чувства; истерзанные остатки ее прежнего бытия безнадежно потянулись к душевному комфорту. Возможно, думала Габрия с безумной надеждой, что прекрасное животное позволит стать ей другом. Если это случится, то такая дружба стоила целой жизни, наполненной трудом.

Спустя некоторое время она встала и вытерла слезы, упрекая себя за несбыточные фантазии. Хуннули подпускала к себе только воинов и мудрых волшебников, но никак не скитающихся девушек. Смешно было даже думать об этом. Габрия хорошенько вычистила одежду и развела огонь. Съев немного хлеба, она уснула раньше, чем погасли последние угольки костра.

Следующее утро встретило ее мрачным рассветом и непродолжительным, но сильным снегопадом. Вершины гор были окутаны покровом из серебристо-серых облаков, по равнине гулял ветер. Проснувшись, Габрия застонала. Она продрогла до костей и была так измучена, что не могла пошевелиться от боли, пронизывающей все тело. Ее плечи и спина ныли, а руки онемели от вчерашнего напряжения. Внимательный осмотр ноги показал, что опухоль еще не спала. Болезненно застонав, Габрия выкинула ботинок прочь. Смахнув снег с плаща, она замотала им лодыжку, надеясь, что ее бедное тело постепенно привыкнет к холоду.