Тёмная лошадка - страница 2
Да разве любовницы бывают такими!
Назвать её дурнушкой язык бы не повернулся, но и красотой она не блистала. С неё… как бы забыли снять упаковочную плёнку. Вот, кажется, найти краешек, стащить аккуратненько и заиграют краски, станут объёмнее. Но желающих искать этот краешек не наблюдалось, да и сама она не знала, за что зацепиться.
И только во сне, превращаясь в прекрасного белого иноходца, она чувствовала себя счастливой и свободной. То мчалась диким мустангом по жаркой прерии, то гордо шагала арабским скакуном по прошитой караванами пустыне. А проснувшись, вновь впрягалась в узду и продолжала вращать мельничный жёрнов, перемалывая зерно своей жизни во второсортную муку…
Кобылянская закурила и поинтересовалась:
– Ты завтра на новогодний корпоратив идёшь?
– Нет, – вздохнув, отказалась Инна. – Я к маме, как всегда.
Вечер литературно-музыкального клуба «На струнах ваших душ» в городской библиотеке, которой заведовала мать, вот уже много лет был единственным её новогодним балом.
Кобылянская понимающе кивнула.
– Правильно. Ты ведь всё равно не пьёшь и не...
Анжела умолкла на полуслове. К подъезду подходил офицер. Инна видела его впервые. Высокий, атлетически сложённый брюнет лет тридцати, он был очень красив.
Стены, конечно, не рухнули, земля под ногами не разверзлась, и небеса не разъялись, даже не зазвучала музыка (хотя это было бы красиво!), но сердце Инны ударило, как набат. Она смотрела на офицера неприлично долго.
Кобылянская шепнула:
– Капитан Вороных. Новенький, на днях оформляла.
И многозначительно подтолкнув её локтем, добавила:
– Холост.
Но, заметив заинтересованный Иннин взгляд, грустно добавила:
– Даже не думай.
Офицер подошёл к девушкам. Анжела бросила сигарету и кокетливо обратилась к капитану:
– Александр Сергеевич, вы на наш праздник завтра придёте?
Вороных скользнул взглядом по фигуре Кобылянской и, открывая дверь подъезда, спросил:
– А вы?
Неизвестно, к обеим девушкам он обращался или только к Кобылянской, но ответила именно она:
– Я пойду.
И крупом заслонила Инну.
– Тогда и я пойду, – улыбнулся капитан и скрылся за дверью.
Весь день Инна думала только о Вороных, а после работы, погружённая в мечты, незаметно для себя свернула со светлой дороги на тёмную тропинку. Под ногами тихонько поскрипывал снег, а она беззвучно повторяла: «Александр Вороных. Александр. Саша».
– Ай, милая, кто у тебя Саша?
От неожиданности Инна вздрогнула.
Рядом шагала цыганка.
«Откуда ей известно его имя? Неужели я вслух говорила?»
Она шагнула в сторону, чтобы обойти цыганку, но та не отставала:
– Как мать тебе говорю, сглаз на тебе. Потому и нет у тебя мужа. С кем хотела соединиться, не соединилась. Но я тебе помогу. Дай денежку.
Инна полезла за кошельком. «Но откуда, откуда она знает имя?»
Цыганка не унималась, а всё шла рядом, приговаривая:
– Я такой приворот сделаю, этот Саша за тобой как пришитый ходить будет. Пойдём, красавица, я тебе помогу.
С этими словами она взяла из рук обомлевшей Инны кошелёк и деловито заглянула в него.
Инна отрешённо наблюдала, как в карманах цветастой цыганской юбки исчезают все её деньги вместе с новогодними премиальными. Ей стало обидно до слёз, но цыганка вдруг втолкнула её в калитку, ведущую к небольшому домику.
– Не жалей ни о чём. Лучше иди вперёд, не бойся!
И исчезла в ближайшем переулке.
Инна побрела к крыльцу. Три ступеньки. Скрипучая дверь. Какой-то тёмный коридор, полоска света из-под приоткрытой двери. Она пошла на свет. Перешагнув высокий порог, оказалась в пустой комнате.
В полумраке вспыхнул огонёк свечи, затем другой, третий… В их трепещущем свете по стенам бежали странные тени, и казалось, что комната перемещается из одного измерения в другое.
У дальней стены на полу, покрытом ковром, сидел худой горбоносый человек и курил трубку. Струйка сизого дыма потянулась к Инне. В ноздри ударил острый запах. Лёгкое головокружение, приступ тошноты, и в голове словно образовался сгусток тумана.