Темная полоса - страница 9

Мне уже не хотелось возвращаться в комнату, где лежала Александра Николаевна, поэтому я решила немного погулять по квартире, освежая свои довольно омерзительные воспоминания.

А тут все так же стоит тяжелый запах пищи, жаренной на сливочном масле, острой, жирной и тяжелой. В этом доме царил культ еды. Александра Николаевна и Саша любили долгие застолья и даже обычное утреннее чаепитие превращали в мероприятие вселенского масштаба. Как у Стругацких, здесь «много и вкусно ели».

Возможно, мне мерещилось, но ничего в этом доме не изменилось. Даже обои, даже занавеси в спальне, в которой мы с Сашкой и Варькой прожили наш единственный год вместе. И даже если я утрирую с обоями и занавесями, спальный гарнитур был совершенно точно прежний! Да ему же сорок лет, не меньше!

– Приятные воспоминания?

Я вздрогнула и обернулась. За моей спиной стояла Алина. Симпатичная женщина: правильные черты лица, большие глаза. На ее левой щеке, чуть выше уголка рта, чернела довольно внушительная родинка. С первого взгляда она казалась не слишком большой, но, глядя на Алину, становилось все труднее отрывать от нее взгляд. Мне показалось, что где-то раньше я уже видела эту женщину.

– Нет, не приятные, а даже наоборот. А вы счастливы здесь?

Вопрос я, конечно, влепила жесткий. Ничего, пусть когти втянет.

– Буду счастлива, – улыбнулась она вполне откровенно. – Теперь я здесь хозяйка.

– Слава богу, – улыбнулась я ей в ответ. – И выбросьте вы это старье!

– Завтра же выброшу, обещаю. – Алина механически повторила свою улыбку, и тогда я ее узнала! Она была ведущей новостной программы «ТВ-Гродин». – Наташа, а я давно хотела с вами познакомиться. Все мои знакомые ходят к вашему стилисту – Диме. А меня он не соглашается принять, говорит, что занят. Так обидно!

Дольче был звездой, куда нам, грешным.

– Я попрошу его принять вас. Дайте свой номер телефона.

– Спасибо, Наташенька! Вы – добрый гений. Я сумею вам добром отплатить.

– Да что вы, – потупилась я. Немножко смущало это наше мурлыканье.

На пороге спальни возникло печальное привидение:

– Сейчас будем… выносить. Пойдемте, девочки!

Вечером следующего дня моя компания решила развеяться. Как всегда, эта мысль родилась одновременно во всех четырех головах. И вскоре мы оказались в «Центральном».

А в ресторане был просто аншлаг! Все столики в основном зале, в кабинках были заняты. В банкетной, как мне насплетничала знакомая официантка, что-то отмечала прокуратура. Я поморщилась, услышав название этой уважаемой организации, но Соне ничего не рассказала.

Она, по обыкновению, пила мартини, причем не просто пила, а заливала свои проблемы. Борянка, предпочитавшая водку, тоже не ограничивала себя в количестве выпитого. Дольче цедил виски, а для меня уже принесли бутылку сухого красного грузинского вина.

Подвыпившая Сонька впала в эйфорическое настроение, что слегка напоминало истерику.

– Выпьем за счастье! – провозгласила она.

Мы чокнулись своими бокалами, стаканами и рюмками.

– Борянка, скажи, ты счастлива?

Борянка кивнула.

– И ничего больше не хочешь? – продолжала приставать Соня.

– Ну… Не знаю, а что надо хотеть? Хорошо бы, чтобы Надька разорилась…

– Наташка, а ты?

– Чего я? Я счастлива.

– А чего бы хотела?

– Любви, – честно сказала я. – Большой и светлой. Правда, что вы ржете? Я хочу, чтобы был импульс, толчок, чтобы все засияло.

– Дольче?

– Дольче хочет Габбану, – съехидничала Борянка.

Нам с Соней так понравилась ее шутка, что мы завизжали от смеха.

– Дуры, – беззлобно произнес Дольче. – У меня, единственного из вас, есть хоть кто-то постоянный. Яков скоро приезжает. Можете завидовать.

– Ой, прям там, – отозвалась Соня. – Неужели ты так счастлив, что ничегошеньки тебе не требуется?

– Я хочу ребенка. Кто из вас мне его родит?

– Не я, – быстро сказала Соня.

– Пусть Борянка рожает, – отбоярилась я.

Дольче посмотрел на Борянку. По идее, она должна была засмеяться, ляпнуть что-нибудь этакое, вредное. Но ее слова прозвучали отрезвляюще:

– У меня был ребенок. Он родился мертвый. Помните, я приезжала к вам из Оренбурга? Нам лет по девятнадцать было?

Мы помнили, только не знали.