Тёмная сторона бизнеса - страница 30

Мы танцуем с Чугунковым какой-то танец. Чего ты хочешь от меня, Антон? Не могу тебя понять. Звонит телефон. Надя.

— Да.

— Где ты? Я переживаю, всю ночь не спала, ты скоро будешь дома? — у Нади просто водопад вопросов. У меня тоже. Но не к ней.

— Занят сейчас, — говорю, наблюдая за тем, как Жанна меланхолично пьёт компот. — Давай позже перезвоню.

Уставившись в экран ноута, пытаюсь понять, что же делать. Снова напряжённая мелодия айфона. Сменить её, что ли, к чёртовой бабушке?

— Что там у тебя? — голос Антона как всегда вызывает напряжение у меня.

— Работаю. У Лилии партнёр умер. В курсе?

— Что случилось?

— Летел на вертолёте. Разбился, — лаконично рассказываю. Тяжело много говорить. Похмелье даёт о себе знать. Не надо было заказывать после рома и виски джин. Поганый на вкус, и последствия не очень.

— И что?

— Ну сейчас будут дербанить его наследство. Там много всего, думаю, у Лили будут все 100% бизнеса.

— А с кредитом что?

— Получают, но немножко на других условиях. Чуть дороже.

— На сколько?

— На процент, — я ещё испытываю некоторое садистское удовольствие от побед Лилии. Схавает она Антошу. Проблема в том, что он схавает меня быстрее.

— Я хочу, чтобы ты сходил к моему психологу, — Антон неожиданно разворачивает разговор.

— Зачем?

— Мне хочется наладить общение с тобой, — торопливо начинает объяснять Чугунков. — Тебе тоже будет полезно. Хороший психолог.

— Я подумаю, — знаю я кое-что про этого мозгоправа. Хотя психолог… Может, сейчас и поможет?

Я нахожусь в центре Москвы. Неподалёку от Кремля прячется офис этого психологического центра. Ребята придумали офигенную штуку — продавать собственникам психологический портрет топ-менеджеров. За один портрет они берут с собственника 8 тысяч евро. Глава центра соответствует всем стереотипам о том, как должен выглядеть «настоящий психолог» — седовласый дедушка. Добрый и хитрый. С отчеством Феликсович и именем Александр.

Меня ведут в кабинет, уставленный зелёной мебелью, где просят подождать. Наконец входит и сам дедушка.

— Прежде, чем мы начнём, я хотел бы рассказать о нашем центре. Мы работаем с собственниками компаний и топ-менеджерами. После небольшого теста и разговора с вами я.. м-м… составлю, скажем так, ваш психологический портрет… — начал рассказывать Александр Феликсович.

— А можно один вопрос?

— Конечно, конечно…

— Вы на основе портрета даёте выводы и рекомендации, правильно?

— Да, как я уже сказал…

— И, простите, пожалуйста, что перебиваю, ещё один вопрос.

— Да, да, конечно.

— А вы проверяли?

— Что проверяли?

— Вы, получается, прогнозируете поведение человека. Каждая прогностическая модель должна проверяться жизнью. Какой процент ваших прогнозов сбывается?

— Ну, мы так к делу не подходим… Мы ориентируемся на опыт. На то, что клиенты снова к нам обращаются...

— Ну вы же психолог, вы должны понимать. Что вы можете давать прогнозы, которые не сбываются, а люди всё равно будут к  вам обращаться. Имидж вашей организации просто прикрывает вашу неэффективность. Или собственникам бизнеса просто приятно с вами общаться. Например. Я не говорю, что это так. Но это может быть и так. Обратного вы доказать не можете.

— Да, вы правы. Впрочем, у нас не так много времени, к сожалению, поэтому я предлагаю перейти к тестированию. Первая часть — это тест, а потом мы с вами просто побеседуем. В течение двадцати минут вы должны ответить на вопросы. Сразу отмечу, что никто не отвечает на все вопросы в этом тесте, он составлен таким образом, что ответить на все вопросы за отведённое время невозможно.

Феликсович ретируется, а я остаюсь с этими бумажками. Отвечать, не отвечать? В конце концов, чувство азарта берёт верх. И я даже получаю удовольствие от заполнения теста.

— Всё, заканчиваёте, — добрый дедушка собирает бумажки. — Давайте теперь просто пообщаемся, расскажете, чем вы занимаетесь.

— Это вряд ли.

— Это почему же?

— Ну что вам сказал Антон?

— Он сказал, что хочет вас назначить директором в компании.

— Это тоже вряд ли.

— ?

— Я ни на кого не работаю. Только на себя. Люблю независимость. Про работу тоже вряд ли расскажу. Это, скажем так, конфиденциально. Я же не знаю — можно ли вам доверять. Может быть нельзя. Я не утверждаю этого. Но и доказать обратное не могу.