Тёмная сторона бизнеса - страница 52

Ближе к вершине мысли были только об одном: ещё же спускаться. А ведь пиздец как страшно. Я выбрался на какой-то склон и задумался. А может спускаться не сегодня. Может тут заночевать?

— А чего тут бояться. Бояться тут нечего. Видишь, люди вокруг, тоже лезут, — огромный под два метра дядя говорил это своему сынишке. Сынишка сидел у него на шее, крепко уцепившись ногами за своего отца.

Вот ведь, блин, — подумал я. Стало как-то стыдно за свой страх... Мы добрались до вершины. Проводник показал нам скамейку влюблённых. Можно присесть, а под ногами сто метров вниз. Взглянув на это произведение природы, я решил что ни в кого не влюблён.

Движение вниз — несколько часов мутного коктейля из страха и усталости. В конце концов мои ноги коснулись земли. Мы прошли несколько сот метров от столба и с удовольствием упали на землю. Катя протянула бутылку коньяка. Я сделал большой глоток. Потом уединился и потрогал член. Нет, гангрены всё-таки не будет.

На следующий день, без гангрены, но ещё с лёгкими опасениями за своё хозяйство, я собирался в дорогу. Из Карска мы уезжали ранним утром. Дима лихо вёл машину по пустому городу. А я так и не сдал своего выпускного экзамена. Я тосковал. По Саше, по нетрахнутой Оле, по кусачей крысе Вике. И вообще по лету.

«После красно-жёлтых дней. Начнётся и кончится зима», — сказал вечно живой Цой в своем посмертном альбоме — и оказался прав.

Подружка Аня появилась у меня в гостях весной. Не одна. Она привела Кристину. Они мимо проходили. Я сразу же засуетился. Мама куда-то ушла. Мы были втроём. Душа требовала праздника, и я побежал в киоск. Пить мы уже умели. Любую дрянь.

Заев пиво кириешками, мы с волнением уставились друг на друга. Я рассказал уже с десятка два анекдотов и баек. Повисла пауза.

— О, давайте в бутылочку сыграем, — Аня раскраснелась от алкоголя. Ей требовался экшн.

Пустая пластиковая бутылка крутится так себе. Мы неловко целовались с Аней. Ещё один оборот — и тут я вспомнил Олины уроки. Мы целовались с Кристиной. Долго. С языком. Оторвались друг от друга. Тишина.

— Я хочу покурить, — Аня с Кристиной вышли посмолить на балкон. Я немного пошатался по квартире, потом присоединился. Кристина вышла.

— Ты ей очень нравишься, — решила вразумить меня Аня. Так мы начали встречаться с её подружкой.

Кристина как-то размазалась по всему городу. Она жила то у тёти в центре, то у бабушки на окраине в массиве многоэтажек, издали напоминавших кладбище, то у мамы на другом берегу. И постоянно перемещалась из одной точки в другую. Мне нравилась в ней прежде всего та лёгкость, с которой она оказалась в моих руках. Ведь самые любимые подарки судьбы — это те, которые ты явно не заслуживаешь. У неё — стильные очки, мобильный телефон, высокий рост, красивая задница и грудь, дорогие сигареты. «Парламент». У меня? Что там есть у латыша? Только хуй, да ещё душа. Весна и безденежье располагали к прогулкам. Вот мы и гуляли. И целовались.

Наш телефон стоял на кухне. Я усаживался на пол, рядом гудел холодильник и мы пиздели. Прочитанная после смерти отца книжка анекдотов позволяла мне поддерживать разговор бесконечно. Временами мы запирались в моей комнате. Неловкий петтинг. Я его сам прерывал. Мозг в очередной раз побеждал хуй. Кристина была на год младше и мне казалось, что трахать её неправильно. Вроде как я пользуюсь её возрастом. И над этой дилеммой я ломал голову ночами. Хуй требовал своё.

Наши развлечения: долгие прогулки, долгие поцелуи, просмотры фильмов на видике и игра в карты на раздевание… Все эти развлечения не приводили к главному. К тому же хотелось чего-то громкого. Мне всё время казалось, что рядом проходит большая взрослая громкая жизнь. А я её пропускаю. В конце концов я сделал предложение:

— Едем на дачу, там очень здорово. Я обожаю свою дачу, — уломать Кристину оказалось легко. К тому же на майские на дачу собиралась и Аня.

Мы сидели в автобусе, который мог бы много рассказать о временах СССР. И точно — ничего хорошего. Я протянул наушник, вроде как в меню указана романтика — слушаем музыку.

«Ты была одна, в доме тишина, не работал даже телефон», — кричала в ухо «Агата Кристи». Кристина молчала. Я подпевал.