Тёмная сторона бизнеса - страница 8

К весёлой команде присоединилось ещё два человека. Один отвечал за аналитику, другой — за силовую часть. У Тёмы была гоп-компания из секции по тайскому боксу или чему-то в том же роде. Тёма пророс в жизни команды как-то сам собой, в связи с запросом, что нужно навалять одной мошеннице. Поскольку остальные гопники побаивались бить бабу, наняли Тёму. Тёма тоже боялся, но криминальную карьеру воспринимал как естественное продолжение тренировок. Вернее, тренировки — как старт криминальной карьеры. Поэтому страх он преодолевал и за небольшую денежку организовывал себе и своим пацанам практикум в виде мордобитий. Впрочем, привлекали его нечасто.

Товарища Мишу Коля взял чисто за компанию. Миша работал в Колином рекламном агентстве, но после ухода Коли из бизнеса заскучал и сидел без дела. Коля не любил, когда его друзья сидели без дела. Однако пристроить Мишу хоть к чему-нибудь путному оказалось не так просто. Миша отличался могучим интеллектом и мерзким характером, любил поспать до обеда и дальше. Среди университетских друзей он считался интеллигентом. Однако проведя серию экспериментов, Коля выяснил, что если выдать Михаилу бутылку виски и много разных документов, то к утру он их перерабатывает своим могучим интеллектом — и выдает короткий и внятный отчёт.

Короче говоря, команда собралась и работа понеслась. Это даже не работа! Это воплощение подсознательной мечты о жизни агента 007. Встречи, тёрки, неполучившаяся прослушка, нереализованные угрозы, пистолеты, погони, вскрытые компьютеры, бляди, сауны, деньги и ещё раз деньги — всё это умещалось в один весёлый день, который повторялся на протяжении года, вернее чуть меньше. На полной скорости команда въехала в уголовное дело.

«Наша организованная преступная группа не такая уж и организованная», — любили стебаться в команде.

Однако в бывшей конторе глубокого бурения посчитали иначе. Телефонные переговоры, встречи, угрозы и даже шутка про неорганизованность оказались зафиксированы и подшиты в папочку. У какого-то майора в той папочке складывалась полноценная ОПС, причём степень организованности выглядела вполне достаточной. Николая стали звать на интервью, которые назывались опросами, пока ещё без буквы «д» в начале слова. Тонкую разницу между «допросом» и «опросом» знали выходцы из органов и ценители блатной романтики. И первые и вторые провели Коле семантический разбор.

Коля занервничал. У весёлой песни намечался драматический финал. Коля органически не выносил драму, хотя и был её героем. Спасение в классическом стиле deus ex machina пришло с весенней оттепелью. Собственно, верёвочную лестницу с неба сбросил всё тот же Генрих, обладавший прямо-таки сверхъестественной способностью материализоваться из тьмы, когда сама тьма накрывала какую-нибудь произвольно выбранную Богом область. Впрочем, для Генриха Коля тоже был джокером посреди трефового расклада. К тому времени Чугунков перетянул Генриха к себе в Москву, соблазнив идеей организации международного инвестфонда. И когда Генрих понял, что попал, как его прадедушка в сорок первом, было уже поздно.

Официально Генрих по-прежнему числился пиарщиком. Неофициально же был доверенным лицом Чугункова по вопросам информационных войнушек, которые драчливый Чугунков вёл беспрерывно. Кроме того, в обязанности Генриха входило делать всё возможное и невозможное, чтобы ни строчки нигде не появлялось про самого Чугункова. Генрих скупал журналистов, пиарщиков, адвокатов, а иногда и товарищей офицеров. С красными и чёрными силовиками он ладил одинаково хорошо, будучи кэмээсом по какому-то мордобою, с интеллигенцией — благодаря филологическому образованию. Честный немец жил на зарплату и законные 10% отката. Сложность состояла в том, чтобы, с одной стороны, не давать подрядчикам борзеть и расслабляться, а с другой — удерживать шефа от соблазна тех подрядчиков перекидать, что было самой обычной практикой. Генрих никого не подставлял. Ему доверяли.

Бардачная Москва не понравилась аккуратному Генриху. Он быстренько договорился с местными и зарубежными пиарщиками, выпустил несколько пристрелочных материалов, купил по случаю не задорого бывшего директора российско-американского финансово-предпринимательского Союза — и стал ждать от шефа сигнала к началу операции. Чугунков же нагрузил его печатью фирменных ежедневников и флэшек, после чего по своему обыкновению пропал. В смысле, в офисе появлялся, однако добиться у него аудиенции стало совершенно невозможно. Сначала Генрих пытался взять Чугункова штурмом. Потом измором. Потом вообще перестал ходить в офис, кроме как за зарплатой. Как тигр он метался по арендованной пятикомнатной квартире в зелёном районе Москвы, среди груды флэшек и прочего корпоративного барахла. Телефон разрывался от международных звонков недоумевающих контрагентов. Правильный немец, он не мог просто не отвечать на звонки. «Да-да, видимо, через полгода», — говорил он. Потом исступлённо херачил по заботливо вывезенной из Новоахтарска стодвадцатикилограммовой груше, орал на беременную жену, курил две пачки в день, перечитывал «Золотого телёнка» и хохотал истерически. Совсем не то предлагал ему ярл, когда приглашал в викинг.