Темная вода - страница 31

— Отпустите меня, — слова Мэтью прозвучали вполне разумно и вменяемо. — Это слишком далеко зашло, вам не кажется?

Не казалось до тех пор, пока Кедвин, держа камень в одной руке, не поставила на место последний кусок, Ричи заметил страх в глубине глаз Мэтью. В изумлении Ричи смотрел, как трансформируется Камень Мафусаила, превращаясь в идеальную сферу. Мэтью так бился и буйствовал, что сломал кости рук. Он казался невероятно сильным в своих отчаянных попытках освободиться — цепи скрипели, по цементному полу пошли трещины. Глаза Мэтью светились. Это напомнило Ричи об Аримане, и холод заставил встать дыбом волосы на его шее, как будто кто-то дышал ему в затылок.

— Я больше этого не вынесу, — сказал Кори.

Митос положил руку ему на плечо:

— Вынесем вместе.

Кедвин взяла нож и разрезала руку, державшую Камень. Ее Оживление зазмеилось, потянулось вперёд, погружаясь в кристалл. Её рана не заживала, кровь капала на пол. Как только Оживление Кедвин коснулось Камня, задул порывистый ветер, возникая из ниоткуда. Ветер кружил, налетая то оттуда, то отсюда. Кедвин передала камень Карлу.

— Быстрее! — крикнула она.

Карл сделал то же самое, порезав руку карманным ножом. Камень пульсировал и светился. Ветер становился всё сильнее, Ричи показалось, его ноги оторвёт от земли. Он задавался вопросом, может ли здание целиком взмыть в воздух с ними всеми внутри, как домик Элли, заброшенный торнадо в другой мир.

Следующим Камень взял Кори, и Митосу пришлось помогать ему, положив руку на сжатый Кори нож. Вместе они надрезали левую руку Кори. От Камня исходил пронзительный вой и становился все громче и громче, меняя вибрацию и частоту, пока стеклянная клетка не разлетелась потоком осколков. Все пригнулись и съёжились. У всех на лицах и руках появились порезы. Оживления, выходя, сплетались между собой, питали Камень.

Ветер мешал видеть, но Ричи знал, что Камень взял Митос. Он разрезал руку древним на вид бронзовым ножом. Дёргая цепь, Мэтью вывихнул плечо. Камень начал со свистом вращаться, блистая разрядами Оживления. В хаосе и смятении Ричи встретил взгляд Митоса поверх светящегося камня в его руке.

— Возьми! — закричал Митос.

Камень стал ослепительным, вобрав множество красок. Это напомнило Ричи зеркальный дискотечный шар, и он с трудом справился с сильным, абсурдным желанием рассмеяться. Он взял Камень в руку, и тут же всё прекратилось.

Ветер затих. Шум прекратился. Замер Мэттью, скованный тишиной, с вывихнутым плечом и остатками цепей, поранивших его руки и ноги. Огоньки на его ошейнике больше не мигали. Остальные тоже застыли на месте. Тишина настолько полно высосала воздух из легких Ричи, что, казалось, в них образовался космический вакуум.

Но потом он услышал собственное дыхание, громкое и раздражающее, услышал, как несётся по венам кровь. Оставив своё тело там, где оно было — стоящим неподвижно вместе со всеми — он сумел шагнуть в сторону. Ричи посмотрел на остальных — Митос поднял руку, прикрывая лицо, Кедвин схватилась за Карла, который тянулся к Мэтью. Кори прижал руку к порезу на руке, глаза его налились кровью, лицо, обычно оживлённое, было бледным и испуганным.

— Что это? — спросил Ричи.

Больше, чем он мог бы описать, его шокировало то, что он услышал ответ.

— Это просто минута твоей жизни.

Ричи обернулся, и комната со всеми присутствующими исчезла, оставив его в темноте и пустоте. Из ниоткуда появился старик, одетый в мантию и смешную чёрную шапочку; густая борода покрывала большую часть его лица, почти скрывая пару веселых карих глаз. Старик говорил с акцентом.

— Кто ты такой? — спросил Ричи, но как только спросил, то без тени сомнения понял, что старик не кто иной, как Смеральдо Джованни Паоло Виттури. Осознание поразило его, как плевок в лицо. «Чёрт возьми, третья теория».

Виттури улыбнулся:

— Прогуляйся со мной.

Они прогуливались, но, кажется, никуда не уходили. Здесь не было ни верха, ни низа, ни направо, ни налево. Это очень сбивало с толку.

— А как остальные? — спросил Ричи.

— Они здесь, — сказал Виттури и добавил после паузы: — И там тоже. И повсюду.

Отлично, подумал Ричи. Ему захотелось вернуться на два дня раньше, когда его жизнь была относительно нормальной — ну, как обычно. С этой мыслью он вдруг оказался у реки, наблюдая за собой и Дженни на пикнике.