Темны пути любви - страница 16

- Да уж, они выходят вообще не такими, как я предполагала. – Руна прикрыла глаза и постаралась выбросить из головы докучные мысли. Для нее слова никогда не были результатом сознательной мысли или намерения, они приходили из какого-то более глубокого пласта, из темного колодца скрытых мечтаний и тайных желаний. Они приходили непрошенными, без приглашения и требовали, чтобы их услышали, чтобы их увидели, чтобы их записали.

Она открыла глаза, наклонилась вперед и опустила тонкие пальцы на клавиатуру. Со взглядом, обращенным внутрь себя, ощущая как тишина заполняет все ее существо, она начала набирать текст.

Тайная страсть – эпизод второй 

Мне было трудно поверить, что она не понимает, насколько она привлекательна. У меня возникло такое чувство, что она редко думала о себе. Мы стояли и разговаривали, и я знала, что она не имеет ни малейшего представления о том, как она действует на меня. Мое сердце частило и сбивалось с ритма, кожу покалывало, ладони вспотели. Я старалась не дать ей заметить, как подрагивают мои руки, хотя сомневаюсь, что она могла распознать мое желание. И все же, мне нужно было проявлять осторожность. 

Это стремление было совершенно невозможным и причин тому было больше, чем я могла бы перечислить. Я не была свободна, даже если бы для нас и существовала возможность соприкоснуться. Я напомнила себе об этом как раз тогда, когда подняла руку, чтобы отвести в сторону прядь волос с ее щеки. Ее зеленые глаза распахнулись, стали глубокими и потемнели, а полные губы приоткрылись, словно приветствуя мое прикосновение. Я подумала, что могу напугать или удивить ее, но когда я увидела, как изменилось ее лицо, какая-то часть меня стала беспричинно надеяться, что прикосновение моих пальцев к ее коже будет желанным. Она не дала мне никаких оснований верить в это, никаких признаков, что так может статься хоть когда-нибудь. Ничего – только ее спокойное лицо и бьющаяся жилка пульса под белоснежной кожей шеи. 

Она ждала, а мои пальцы зависли в миллиметре от ее щеки. Ее взгляд согревал меня, и удовольствие от этого момента было настолько острым, что у меня вырвался вздох. Она улыбнулась, услышав его. 

К моему великому изумлению я почувствовала, как внутри у меня зарождается надежда. Такое странное, чуждое, давно забытое чувство. И хотя я знала, что оно обречено, я позволила ему продлиться, наслаждаясь ощущением тепла. Почти как во сне. Как в сказке. 

Потом я уронила руку и отступила на шаг. 

- Прошу прощения. Мне нужно идти. 

Слова или вернее будет сказать эмоции, вызвавшие их к жизни, истощили ее. Руна снова откинулась на спинку кресла, охваченная усталостью и позволила себе прикрыть веки. У нее перед глазами мельтешили огоньки – призрачные отражения образов, пробегавших по монитору, как в прямом, так и в переносном смысле, почти реальных - и недосягаемых. Очень часто она сама не понимала, что же она пишет, пока не обнаруживала, что ее грезы уже облеклись в стройные ряды предложений, бежавших вниз по экрану.

Она знала, что на этот раз их будет читать другой человек, и поняла, что написанное слишком сильно отражает действительность. Работать над этой антологией оказалось куда сложнее, чем она ожидала. Необходимость обнажать желания, фантазии и мечты требовала такой личной открытости, что нечего было и думать оставаться безучастной. Эти пойманные обрывки времени, мгновения, увиденные, словно сквозь мутное стекло, были вырваны из глубин ее личности и оставляли ее душу обливаться кровью.

Она еще не дала окончательного согласия участвовать в сери «Эрос». Изначально это была идея Тэйн, и она была еще в зародыше, когда издательство WomenWords обанкротилось. Теперь, перечитывая последние несколько набросков, Руна задумалась о том, что ей, возможно, придется отказаться от участия. Она не думала, что ее слова еще способны всколыхнуть чувства, которые она надежно заперла в самой глубине. Она ошибалась. Но опять-таки, возможно, виной тому были не слова, а скорее, то, что их вдохновило, то, что повернуло ключ и настежь распахнуло дверь, за которой она прятала свою жажду и тоску.