Темный Апостол - страница 12

Десятки советников, офицеров СПО, политиков, консультантов и членов Эклезиархии сидели за длинным столом. Здесь собрались самые влиятельные люди Танакрега, но, несмотря на свои высокие должности, они ругались как маленькие дети. Губернатор Флински почувствовал, как у него начинает болеть голова.

— Мой лорд, холодной воды? — спросил его тихий голос. Флински кивнул головой, как всегда благодаря Пиерло, своего слугу и телохранителя, за заботу. У каждого из сидевших за столом заседания людей была своя группа помощников замерших в ожидании позади высоких шелковых кресел, и эти маленькие избранные круги сильно отличались друг от друга. За полковником и старшими офицерами СПО стояли суровые адъютанты, одетые в жесткую униформу. Позади бранившихся политиков, бюрократов, адептов и министров находились сервиторы-лексографы, записывающие их слова, их тонкие металлические пальцы выводили изречения хозяев на крошечных свитках чистой бумаги и вставляли их в отверстия дата-катушек. Позади старших членов Эклезиархии стояли младшие жрецы и конфессоры с опущенным взором. По бокам от потевшего в официальном облачении кардинала стояли на коленях две бритоголовые женщины с зашитыми ртами. На груди они несли аквиллы, а к их бледным робам были приклеены печати чистоты.

На противоположной стороне стола тихо сидел одетый в алую мантию техник-администратор Фарон. На груди у него висела двадцати зубчатая шестеренка, символ Адептус Механикус, а его правый глаз заменял черный объектив, слабо жужжащий при фокусировке.

Спиной к собравшимся стоял судья-арбитр, смотревший то на окрашенный пол, то на потолок, то сквозь синтетические окна на раскинувшийся внизу город. Его руки были скрещены, и он не делал никаких движений и молчал, пока обсуждали повестку дня. Он был одет в полный панцирный доспех, не считая шлема, и черную накидку. Большой и бросающийся в глаза автопистолет висел на его бедре; во дворце не было никого, кто посмел бы потребовать его сдать оружие. Его безмолвное присутствие действовало Флински на нервы, и губернатор легко дотрагивался до лба, бросая взгляд на судью каждые несколько секунд. Присутствие старшего офицера Адептус Арбитрес говорило о том, что дело действительно серьезное, но он понятия не имел, зачем судья пришел на заседание.

— Друзья, начнем, — его тренированные и тонко аугментированый голос разнесся по залу. Несмотря на вызванное неожиданным приходом судьи беспокойство, его голос был привычно уверенным. — Адепт Траск, пожалуйста, проведите свой доклад сжато. И не стоит риторики, — с широкой улыбкой сказал он. — Похоже, она раздражает полковника.

За комментарием последовал вежливый смех, и адепт Траск снова встал на ноги, прочищая глотку. Он опустил папку и начал читать. Губернатор громко кашлянул, прервав бесцветный и тусклый голос маленького человека, который ожидающе оторвался от папки.

— Говорите в целом, министр, — произнес все еще улыбающийся губернатор, — поскольку иначе вы смогли бы потратить не меньше часа нашего драгоценного времени, так?

Адепт не понял, был ли он оскорблен или нет, но видя, что губернатор улыбается, нервно ухмыльнулся и столкнул в папку толстую пачку бумаг. Дебил, подумал Флински.

— В… в целом, — начал адепт, — за последние три недели в Шинаре произошло семьдесят восемь рейдов, и силовики выявили сто двадцать мятежников. Ситуация под контролем.

Адепт быстро сел.

— Под контролем? Вы в своем уме, адепт? — Спросил одетый в мантию и тощий как скелет бюрократ. — В городе буйно разрастаются из-за деятельности мятежников демонстрации и грабежи. С каждой неделей все становиться только хуже. Ситуация под контролем? Я вынужден не согласиться. Силовики больше не могут контролировать Шинар. Я не пытаюсь их очернить, но у них просто нет необходимых ресурсов для борьбы с мятежом.

Пожилой министр внутренних дел Курц поднял руку, желая высказаться. Несмотря на возраст, это был сильный и приземистый человек, но десятки лет назад он потерял ноги и стал прикован к силовому креслу. Прежде чем он их лишился, он служил капитаном силовиков и офицером СПО. Будучи опытным старым бойцом, он был известен среди министров Флински за свое упорство. Многие считали его грубым, лишенным утонченности высокородных людей. Губернатор вздохнул, увидев толстую кипу бумаг в руках Курца.