Темный Мечник - страница 9
— Нет-нет, я не о том, — священник улыбнулся. — У меня был племянник, который ушел из дома и подался в наемники… Он погиб рядовым солдатом в какой-то глупой битве. Если бы он был жив, возможно, у него была бы семья и, возможно, он смог бы получить хоть какое-нибудь удовольствие от жизни…
— Он сделал хороший выбор, — тихо сказал Гатс. — Он умер на пути, который выбрал сам, и у него была жизнь, которую он тоже выбрал. Уверен, он умер счастливым!
Пак слушал его, вытаращив глаза от удивления.
— Мы все умрем, — продолжил Гатс. — Но лучше всего это сделать на поле боя, в зените славы…
Ему никто не ответил. Гатс устроился поудобнее и закрыл глаза.
— Надо бы немного поспать, — пробормотал он.
Что-то мягкое прикоснулось к нему и Гатс мгновенно встрепенулся. Мягкое оказалось одеялом, рядом застыла испуганная девочка.
— Ты можешь замерзнуть, — сказала она, слегка покраснев.
Гатс хмыкнул и снова смежил веки. Он заснул практически сразу. Поблизости веселился сам и веселил девочку захмелевший Пак, но Гатс уже не слышал ничего.
Справа и слева от него вздымались в темноту каменные стены, под ногами хлюпала вода. Гатс бежал по бесконечному проходу, вздымая тучи брызг. На нем не было ни оружия, ни доспехов, ни одежды. Он бежал до тех пор, пока клеймо не пронзила резкая боль.
— Тебе не спастись… — прошелестело в воздухе.
Гатс встревожено оглянулся и тотчас взвыл от боли. Из воды торчали наконечники копий, на один из которых он и налетел. Из насквозь пробитой стопы хлестала кровь. Гатс заскрежетал зубами, пытаясь вырваться и вдруг с ужасом обнаружил на месте левой руки обрубок — протез бесследно исчез.
— Тебе не спастись…
Гатс оглянулся и обомлел. Над ним навис все тот же уродец, что навещал его в тюрьме. Только на этот раз существо было гигантских размеров.
Гатс закричал и… проснулся.
Вцепившись щупальцами в шею, Гатса душила небольшая тварь, похожая на осьминога. Выхватив нож, Гатс вспорол ее склизкую тушку и отшвырнул прочь. Тварь рухнула на бочку, и отдыхавшего там Пака едва не хватил удар. С дикими воплями он принялся носиться по всей повозке, пока не налетел на доску и не рухнул без чувств.
— Что это?
Проснувшаяся девочка в страхе попятилась. Священник успокаивающе погладил ее по голове.
— Что это за дьявольское отродье? — прошептал он.
— Инкубус, — выдохнул Гатс, оттирая со лба пот. — Этот демон приходит когда мы спим и питается нашим страхом…
— Ты говорил о нем, когда мы встретились? — спросил священник.
— Этой твари без разницы, веришь ли ты в бога или нет, — усмехнулся Гатс.
Очнувшийся Пак взвился в воздух и ткнул пальцем в сторону растекающегося слизью инкубуса.
— Это еще что? — сердито спросил он. — И откуда он здесь взялся?
Гатс легонько хлопнул себя по шее.
— Из-за этого, — сказал он. — Это отметина позволяет им всегда находить меня.
— Из-за клейма? — округлил глаза Пак.
Гатс вдруг стиснул зубы и покачнулся. Провел рукой по шее и нахмурился, глядя на стекающую с ладони кровь. Подхватив меч, Гатс выскочил из повозки.
— Что ты делаешь? Немедленно вернись! — закричал священник.
— Инкубусы рождаются из людей, умиравших в злобе или сожалении. Похоже, где-то здесь хоронили казненных преступников. Вот откуда он пришел…
Гатс вгляделся в глубину леса. Кроны деревьев здесь переплетались настолько тесно, что было темно почти как ночью.
— Скоро придут и другие, — мрачно сказал Гатс, придерживая рукоять меча.
Испуганно заржали и забились лошади. Из повозки выскочила девочка и, ухватив уздечки, попыталась успокоить животных.
— Что ты делаешь? — заорал Гатс. — Тупая девчонка, вернись в повозку!
Девочка обернулась, ее глаза наполнились недоумением. В тот же миг из
земли ударило копье и пробило ее грудь насквозь. Отчаянно закричал священник.
Вслед за копьем из земли медленно вылез оживший скелет. По лесу зашуршали разбрасываемые листья, захрустели ветки. Десятки скелетов выползали из своих могил, лязгая заржавевшим оружием. Вокруг заскрипело, защелкало, затрещало. Скелеты медленно окружали повозку.
— Это станет вашей последней битвой! — Гатс недобро оскалился.
Он взмахнул рукой, и черепа ближайших скелетов затрещали под лезвиями метательных ножей. Скелеты покачнулись, но даже с полуснесенными головами продолжали наступать.