Тёмный набег - страница 20

Внимание Всеволода привлекли небольшие вентиляционные окошки-отдушины, темнеющие под мощным фундаментом донжона. В глубокой нише, уходящей вниз, обнаружилась и подвальная дверь – тяжелая, вся в железных полосах. Но не запертая.

– Мы можем взглянуть на нижние ярусы замка? – спросил Всеволод у провожатого.

Кастелян скривился как от зубной боли, и отмахнулся здоровой рукой:

– Вот уж где нет ничего интересного – уверяю вас. В подземельях сыро и грязно, а ходов – много. Только зря перепачкаемся и время потеряем. Ужин, наверное, уже готов. И солнце, вон к закату клониться. Скоро мастер Бернгард вернется.

– И все же я убедительно прошу показать нам подземелья… – Всеволод решил проявить настойчивость. – Мы должны знать крепость, за которую предстоит сражаться, всю – от верхних смотровых площадок до подвалов.

– Совершенно верно, – не преминул поддержать его Золтан. – Должны.

Татарский юзбаши молча, но глубокомысленно кивнул, соглашаясь со спутниками.

Томас неодобрительно качнул головой, но все же вошел в подземелье, пошарил в неглубокой нише у входа, вытащил оттуда факел. Что-то недовольно бормоча, не без труда запалил огонь от небольшого едва теплившегося бронзового светильника, стоявшего тут же, на треноге. Вслед за кастеляном под низкую притолоку поднырнули гости.

Куда-то вниз во влажную темноту уводила длинная, высеченная в камне лестница. Всеволод мимоходом отметил: выкрошенные, истертые ступени укреплены разбухшими от влаги деревянными и ржавыми железными уголками. Сразу видать – старые ступенечки-то. Не просто старые – древние, еще в незапамятные времена вырубленные в скальной породе.

Он и не заметил, как лестниц вдруг стало две, потом – четыре. То тут, то там, справа и слева появлялись ходы-ответвления. И еще. И снова. Вскоре выяснилось, что под замковым двором скрыта целая подземная крепость, возможно, лишь самую малость уступающая по размерам той, что возведена сверху. А может, и не уступающая вовсе.

Томас, освещавший дорогу факелом, вел их путанными извилистыми галереями, накручивая замысловатые петли по бесконечному лабиринту и опускаясь все ниже, ниже… Они здесь были не одни. Один раз прошли мимо широкого коридора, где горели масляные светильники, а по стенам метались размытые людские тени. В другом проходе встретили двух кнехтов: первый – с факелом, второй – с мешком на плече. Кнехты почтительно расступились, давая дорогу.

Снова куда-то заглядывали, и мимо чего-то проходили, не заинтересовавшись. Всеволод вертел головой, стараясь запомнить пройденный путь, но уже после первой дюжины поворотов понял, что безнадежно заплутал. Все же он был более привычен к лесам – не к пещерам.

– У вас тут, брат Томас, прямо не замок, а стольный град, – шуткой Всеволод попытался разрядить обстановку. – Два града. Один верхний, другой нижний.

– Я предупреждал, что сразу осмотреть всю крепость не удастся, – пожал плечами тевтон.

Молчание…

– Кто проложил все эти ходы? – на этот раз тишины не выдержал Сагаадай. Татарин настороженно озирался вокруг, прислушиваясь к каждому звуку. Кочевнику, привыкшему к бескрайним степным просторам, тоже, наверное, было неуютно в подземном лабиринте.

– Большую часть пещер пробила вода еще в те времена, когда здесь не было разлома-ущелья, ведущего с горного плато в низину, – ответил Томас. – Другая часть – древние каменоломни, которые впоследствии расширили воины первой Сторожи. А теперь вот мы приспособили подземелья под свои нужды. Задолго до Набега по приказу мастера Бернгарда здесь заготовлялись впрок припасы. Под землей много специально оборудованных хранилищ, в которых годами не портится ни зерно, ни солонина, ни вяленая рыба, ни сушенное мясо. Благодаря предусмотрительности господина магистра, мы, в общем-то, и держимся до сих пор. Если бы ко всем нашим бедам добавился еще и голод…

Кастелян не закончил фразы. Да и не нужно было. И так все ясно.

Они шли дальше. Изредка гремели ключи, отворяя скрипучие двери на ржавых петлях. Шипящий факел касался кончиками пламени низких закопченных сводов. Порой трепещущий на сквозняках огонь устраивал дикую пляску теней. Тени были густые, плотные.