Темный Ученик - страница 12

Его голова была неприкрытой. Выстрел из болтера его бывшего повелителя, Темного Апостола Ярулека, с близкой дистанции разорвал шлем так, что его уже нельзя было отремонтировать, черты лица Мардука были подтверждением нанесенных повреждений. Левая половина была полностью вырвана, для восстановления его структуры потребовались все навыки хирургеонов и хирумеков Воинства.

Мардук улыбался, когда в его череп вплавляли адамантум. Боль, гласили догмы, была благословенным даром, укреплявшим дух и приближавшим к богами. Такие ощущения нужно было приветствовать. Ни один гордый воин Лоргара не позволял хирумекам удалить его от благой боли боевых ранений наркотическими порошками или психотропными уколами, ибо такой поступок считался богохульством.

Его разорванную левую щеку восстановили, вновь сплетя или заменив бионическими имплантатами мускулы и сухожилия. Кожа Мардука ещё не прижилась на новой поверхности лица, сквозь прорехи в соединяющей челюсти мускульной ткани все ещё был виден блеск эмали заостренных зубов.

Его левая глазница разлетелась в клочья, а глаз превратился от силы взрыва в расплавленное желе. Когда глазницу реконструировали, новый глаз вырастили в баке амниотической жидкости, наполненной энергией варпа, и хирургически прикрепили к основанию мозга. Этот гибрид демонической плоти взирал из адамантовой глазницы злобным немигающим красным шаром. Зрачок был не более чем щелью, словно у змеи, и отражал все, что видел.

Несмотря на всю восстановительную хирургию, черты лица Мардука остались патрицианскими, говорившими о его генетическом предке. Каждый воин легиона нес отпечаток своего владыки, благословенного демонического примарха Лоргара, между ними было явное сходство в характерной бледной коже, гордом и благородном профиле и волосах, черных как уголь.

Одетые в робы слуги омыли и покрыли маслами длинные темные волосы Мардука, а затем связали их в длинную косу на затылке, среди потоков кабелей, проникающих под кожу у основания черепа. Накидка из матово-черного меха, содранного с кровожадной твари, которую Мардук убил на мире смерти Ангхкар Дор, накинули на его плечи и привязали к хитрым бронзовым лицам демонов на нагруднике. Внутренняя часть накидки была пошита шелкам, а по её краям были выжжены символы великолепия Хаоса.

Святые писания Кор Фаэрона, вырезанные на освежеванной коже невинных жертв, были насажены на обрамлявшие наплечники Мардука шипы, а свежая кровь, выкачанная из трупов скулящих жертв, выращенных для этого в баках на нижних уровнях «Инфидус Диаболис», была растерта по его латным перчаткам.

Один из слуг обводил его правый глаз сурьмой, но когда его сморщенная рука коснулась святого знака Лоргара на его бровях, пошел дым. Появился запах сгоревшей плоти, и оно резко отдернуло руку. Мардук раздраженно зарычал, и слугу уволокли во тьму двое сородичей. Его плоть зажарят в очищающем пламени и затем съедят сородичи, а его душа, если она была, будет подвергнута вечным мучениям за то, что разозлила своего владыку.

Глаза Мардука загорелись, когда процессия размахивающих кадилами слуг подносила к нему его орудие. Оно было инструментами, через которые он приносил Темную Веру языческим обитателям галактики, и поэтому неслось с почтительностью. Оружие лежало на черных подушках, носимых на спинах полностью скрытых темными робами существ.

Мардук поднял свой покрытый орнаментом болт-пистолет, чье алчное дуло выходило из вырезанной пасти демона. В его руке он было естественным, хотя обычным смертным с трудом бы удалось его даже поднять, и Первый Послушник перевел единственный выполненный в форме когтя зажим на место, засовывая его в кобуру.

Даже в спокойное время воины Лоргара носили своё живое оружие, ибо они были посланниками и стражами Темного Вероучения, святыми воителями, а частью их догматов было вечное напоминание о Долгой Войне против проклятого Империума и готовности к праведной битве. Горечь питала их веру и пыл, а святые болтеры и цепные мечи были инструментами, которыми они строили правильный порядок в галактике. Нося святые орудия, ни один воин не забыл бы предательства Мертвого Императора или заблуждения его церкви.