Тень берсерка - страница 10

— Потому что они были представлены на выставке «Дегенеративное искусство», — задушевно поведал я эксперту.

— Вы разделяете точку зрения Гитлера? — взвизгнул Студент таким дурным тоном, что мне пришлось поспешить его успокоить.

— Ну что ты. Во взглядах на живопись мне больше импонирует другой великий искусствовед. Иосиф Виссарионович. Выставок он, правда, не устраивал, что ни говори, умнее был, но именно благодаря ему ты в конце концов получил пожизненную возможность заниматься любимым делом.

Студент одарил меня добрым взглядом санитара из дурдома и принялся активно задыхаться в праведном гневе.

— Как вы можете...

— Я еще не то могу. Но сейчас меня интересует не доказывать тебе очевидное, а подтвердить собственную догадку. Кокошка и Гросс сгорели во время знаменитого пожара 1939 года?

— Двух мнений быть не может, — отрезал Студент, остывший быстрее чайника на морозе. — Вы мне о другом скажите. Как в этом перечне могла оказаться работа Сверчкова?

«Так тебе и скажу», — подумал я, а вслух заметил:

— Ты можешь раз и навсегда запомнить: лишние знания весьма активно сказываются на продолжительности жизни!

Студент засопел с явным недовольством, наглядно доказывая свое нежелание наконец-то вызубрить самую жизненно важную аксиому. Погасив сигарету, я как бы невзначай бросил:

— Ты ведь сам понимаешь, Сверчков в те далекие годы стал излюбленным художником финансистов. Чего выпучился? Можно подумать, не знаешь, откуда попало в Русский музей историческое полотно с актуальным сегодня названием «Подвиг городового Тяпкина 8 ноября 1868 года»?

— Из коллекции Гренстранда, — выпалил Студент. — И не в Русский,...

— Но разве это главное?

— А что?

— А то, что ты, быть может, окончательно поймешь, отчего восьмое ноября до сих пор печатается на календарях в красном цвете.

Эксперт непонимающе посмотрел на меня, явно чувствуя какой-то подвох.

— И все-таки вы...

— Да успокойся, Студент, просто я вспомнил: до поры до времени работа Сверчкова «Александр Второй верхом» висела в финансовом отделе Смольниковского района, а «Александр Второй в санях» украшала финансовый отдел Дзержинского района до того, как... Впрочем, меня другое интересует: отчего эти полотна не уничтожили в непримиримой борьбе с кровавым царизмом?

Студент отчаянно замахал руками, будто я призвал его вооружиться факелом и помогать раздувать пожар мировой революции с помощью костров из полотен великих живописцев. Ишь переживает, можно подумать, до него было мало желающих пускать пал среди картин. И пустили, да еще какой!

— Ладно, — бросаю несколько снисходительно. — Есть еще что-то интересное?

— Петер фон Корнелиус, «Берсерк», работа находилась в коллекции Эпштейна. Пропала либо в тридцать седьмом году во время конфискации еврейской собственности, либо спустя два года, когда конфисковывали все ценности, сосредоточенные в руках евреев, так сказать, на законном основании...

— Не так сказать, а законном, — поправляю Студента. — У каждого государства — свои законы. Их нужно соблюдать. Иначе пресловутая еврейская собственность может достаться государству даже в наши донельзя демократические дни.

— Вы это о чем? — не понял Студент.

— Да так, вспомнил недавний разговор с особо нервным германским товарищем... Но не в этом дело. Если я правильно понял, у нас имеется список полотен, уничтоженных до окончания последней мировой войны. Верно?

— Да, — односложно ответил эксперт и тут же скороговоркой добавил: — Но я ведь еще не успел завершить работу.

— Продолжай в том же духе, — как и положено руководителю, наставляю его на трудовые свершения и направляюсь к ожидающему меня Рябову.

Сережа сидел на узкой койке солдатского образца, привалившись к стене, дремля под доносящийся сюда монотонный стук генератора. Я осторожно присел рядом и задумался над сообщением Студента. Все возвращается на круги своя. Сперва Гитлер уничтожал пресловутое дегенеративное, с его точки зрения, искусство, попутно организовывая «Великую германскую художественную выставку», а потом... А потом картины, представленные на этой выставке, победители Гитлера, в свою очередь, посчитали дегенеративными. И что мы имеем с гусь, как говаривалось в старом анекдоте? Пепел. И дискету, доставшуюся в наследство от господина Осипова.