Тень и Лёд - страница 14
Если нет…
Он просто должен найти другой способ.
Рабские узы представляли собой самую большую проблему. Однажды, будучи маленьким мальчиком, он содрал кожу с татуировок. Но чернила уже заразили его кровь, и отметины вернулись. Но он будет пытаться снова и снова, каждый раз используя другое оружие; будет пытаться, пока не найдет что-то подходящее, или умрет.
У него уже было на уме следующее оружие.
За эти столетия он обдумал это, несмотря на нехватку воздуха, из-за которого пребывал в вечном тумане. Каррик из Инфернии был известным принцем своего огненного мира. Принцем по способностям, а не по рождению. Он не подчинялся никаким приказам, кроме собственных.
У Каррика были татуировки, похожие на отметки Нокса, однако его скорее помогали, чем мешали, каким-то образом образуя вокруг него странное силовое поле. У принца был специальный кинжал, способный сжигать жертву изнутри, превращая кровь в венах в лаву.
Нокс планировал выиграть кинжал и использовать его на себе. Хотя у него появится сила для активации, даже он, владелец, не будет застрахован от его мощи. Возможно, лава выжжет яд, который связал его с Анселем. Тогда Нокс сможет использовать другое оружие, чтобы вернуть свою кровь в норму.
В теории, он исцелится. На практике, смерть более возможна.
«Стоит рискнуть». Темная сущность, казалось, жила и дышала внутри него… кукловод, который дергал за ниточки. У этой сущности была единственная цель, задача, от которой он не мог уклониться: отомстить за свою дочь.
Ее звали Минка, и она была зачата после того, как Нокс выиграл свою первую Великую Войну.
В награду за победу Ансель освободил его от службы, хотя и отказался снять рабские оковы. Подсознательно Нокс всегда знал, что король потребует вернуться к борьбе.
Он просто не знал, что этот ублюдок выжидает, когда Нокс привяжется к кому-то, к кому угодно, чтобы лучше им управлять.
Тогда Ноксу было все равно. В кои-то веки он мог есть, спать и драться, когда хотел. И хотя он никогда не терял бдительности, подозрительность стала второй натурой, каждый день был подарком, каждая ночь — откровением. Он переспал с большим количеством женщин, чем мог вспомнить.
О чем он не подозревал? Его любовницам платили за то, чтобы они от него забеременели.
Он был осторожен, но одной женщине удалось добиться успеха. Или может, она солгала, и Минку зачал другой мужчина. В любом случае, Нокс планировал с ними остаться. Затем мать оставила девочку на его попечении и ушла, не оглядываясь.
В тот момент, в ту самую секунду, когда он взял на руки красивую новорожденную, а ее крошечные пальчики сжили его палец, сердце Нокса наполнилось такой любовью, какой он никогда не мог себе представить. Минка была совершенна во всех отношениях, такая ласковая, такая нежная, и он поклялся вечно лелеять чудо, которое ему подарили.
Она была его величайшим сокровищем… и ее у него забрали.
Вскоре после ее второго дня рождения Ансель решил вновь воспользоваться своим козырем.
«Сделай это, или девочка умрет».
Нокс сделал все, что было в его силах, чтобы выиграть вторую Великую войну. По сей день о его жестокости рассказывали шепотом.
Война длилась шестнадцать лет. Пока он сражался, завоевывая еще один мир для Ивилэнда, семья, выбранная Анселем, вырастила его драгоценную Минку. Снобы из высшего общества, которые относились к невинному ребенку, как к ничтожеству.
Вернувшись домой, Нокс узнал, что его дочь сбежала несколько месяцев назад, и никто не смог ее найти.
«Но я сделал это. Я нашел своего сладкого ангела».
Она отважилась подняться наверх, куда другие боялись ступить, где преступники беспечно жили, мучая отчаявшихся. Их разум медленно разрушался от воздействия токсинов. Место, куда Ансель не осмеливался посылать своих солдат.
То, что с ней сотворили до того, как она испустила последний вздох…
«На прощанье я обнял и поцеловал улыбающуюся малышку, а вернулся к мертвому подростку».
Ярость и печаль обожгли его. Слезы хлынули из глаз и замерзли, ухудшив видимость. «Сосредоточься». Эмоции не помогут. Ему необходимо видеть, чтобы сбежать. Точнее, ему нужно сначала увидеть, как сбежать.