Тень Миротворца - страница 57

— Сколько вам лет, молодой человек?

— Двадцать три, мадам.

Она поднялась, придерживая зашелестевшие юбки, молча подошла к небольшому коридорному столику с бронзовым колокольчиком и позвонила.

— Вы тоже едете с лазаретом на фронт? — уточнила она, тронув меня за плечо.

За меня ответил Иван Ильич.

— Гаврила у нас добровольцем в войска хочет попасть, охотником. Правду сказать, я бы от такого помощника в лазарете не отказался. Живой ум у парня, госпожа Нестерова. Давеча вот перед вами, были в суконной лавке, так он придумал не целой штукой марлю выкупать, а кусками, что в дело у купца не пошли. И потом уже из них шить перевязочные пакеты. Придумал носилки сподручные из парусины шить, чтобы волоком могли мои санитары с поля боя раненых вытаскивать. Да что там, и идея с машинкой Зингера его!

В этот момент появился тот самый крепкий дядька.

— Митрофан, пошли мою пролётку в мастерскую, да передай кучеру…ах, нет. Я лучше напишу Настёне сама, — она выдвинула небольшой ящичек и вынула из него чернильницу-непроливайку, перо и лист бумаги. Несколько минут — и небольшая записка была передана слуге, который молча скрылся в дверях.

— Простите, мадам, — замялся Вяземский, — я так понимаю, вы согласны, но мы не сговорились в цене.

— Бросьте, господин офицер! — Нестерова глубоко вздохнула, — какая может быть цена у русской крови? Ваш мальчик, похоже, лучше вас это понимает, — от взгляда женщины у врача заходили желваки на скулах, — я отдам вам машинку даром. Только неновую. Не обессудьте, мне лучше знать. Парочка Зингеров подольского завода у меня есть на складе и в смазке. Но по опыту знаю, могут быть проблемы с новыми. Инженеры-то немецкие, да рабочие русские, — она грустно развела руками, — я дам вам лучшую из работающих у меня в мастерской, все её изъяны уже исправлены. Да и коробку со шпульками и запасными иглами и прочей мелочью вам тоже соберут. Озаботилась я и основным набором ниток. На первое время должно хватить.

У коллежского асессора отвисла челюсть.

— Право слов, мадам… — он не знал, что сказать.

— Не благодарите, Иван Ильич, не вам даю, армии русской, сёстрам милосердия. Кстати, Гаврила, парусину-то простая машинка не возьмёт. Это ты обмишурился.

— Значит, будем руками. Шилом и суровой нитью, — обрадованный новостью о подарке, я готов был свернуть горы и самолично вышивать крестиком всю оставшуюся дорогу придуманные носилки.

— Экий ты быстрый. Только намаешься, да материал попортишь. Шёлковая нить нужна и машинка для тяжёлых тканей. Лучше с ножным приводом. Иван Ильич, ваш эшелон, когда убывает?

— Э-э-э… завтра поутру.

— Парусина с вами?

— Да, в санях у крыльца… — коллежский асессор всё ещё не понимал.

— Гаврила, а не нарисуете мне приблизительно какие должны быть носилки, — глаза мадам Нестеровой блеснули озорством и на лице её, наконец, расцвела улыбка, из-за которой, полагаю, стрелялось в своё время немало кавалеров.

— Так у меня выкройки есть, — я, мысленно ликуя, но внешне невозмутимо достал свёрнутые бумаги из-за пазухи. Медленно расправил их на столе, поясняя, что мной отмечено на них, где нужны ручки, петли, и как будут пропускаться ремни, на каком расстоянии лучше делать строчку. Зрительная память, напомню, проявилась у меня в этом теле поистине фотографического уровня. Так что я мог даже указать виды швов, впрочем, как мог, своими словами.

Наградой мне была ещё одна улыбка госпожи Нестеровой.

— Тогда и тянуть не стоит, господин коллежский асессор. Мои портнихи сделают вам к вечеру десять таких носилок. Ремни вы уж вставите сами. Ну а Митрофан подвезёт их к поезду. Вы уж городовых предупредите, а то лишних на вокзал не пускают.

— Всенепременно, госпожа Нестерова! — Вяземский вытянулся во фрунт, нахлобучив фуражку и бросив ладонь к козырьку. Рядом встал я и повторил за начальником.

Жюли Нестерова покраснела и подойдя к нам стремительно расцеловала в щёки сначала Ивана Ильича, затем и меня, потом мелко перекрестила, прикрыв платочком рот:

— Храни вас Господь, господа, — в глазах её блеснули слёзы, отчего она смутилась и поспешила скрыться в глубине дома.