Тень наемника - страница 19

стр.

— Аномалия что ли? — спросил Скар.

— Угадал. "Электричка" ходит по кольцевой траектории. Чтобы дальше пройти — ее пропустить нужно, а у нее скорость каждый раз после разряда меняется.

Наемник кивнул, откинулся к стене и закрыл глаза. Законовцы, напротив, уставились в коридор. Вода в котелке тихо шипела и как раз успела закипеть к тому времени, как лампа на потолке замерцала и загорелась в полнакала.

— Смотрите! — сказал я.

В тоннеле не спеша проплыл шар ослепительно-белого огня. Балбес гавкнул.

— Трубы не трогайте, — спокойно сказал Скар. — Током шарахнет.

Законовцы отскочили от стен. Инга достала заварку и засыпала в кипяток.

— Теперь что? — снова поинтересовался у меня толстый.

— Теперь пьем чай ждем второго прохода и определяем периодичность. Если меньше двадцати минут — выбираемся отсюда и идем поверху, через свалку.

Три скелета в остатках защитных костюмов приветливо скалились с пола. Я и Инга равнодушно прошли мимо, законовцы шарахнулись к стенам. Скар тоже замедлил шаг, вопросительно глянув в мою сторону.

— Не обращайте внимания, — сказал я. Под эту самую "электричку" они и попали. Можно сказать: на моих глазах.

Толстый присел, подобрал с пола ржавый пистолет, повертел в руках и выбросил.

— А как попали?

— С той стороны шли. Там выход на Свалку есть, вот и залезли на свою голову.

— Мы тоже через Свалку пойдем?

— Нет, пройдем под землей. Я ведь уже говорил.

— Ну мало ли, передумал…

Скелеты остались позади. Мы быстрым шагом оставили позади пару поворотов и свернули, выйдя в довольно большой, вытянутый склад, заполненный металлическими стеллажами.

— Вот здесь — внимательно! — сказал я. — Идем вдоль левой стены, оружие наготове. Здесь могут быть шнорхи. Вернее даже наверняка есть.

— Как понял? — спросил Скар.

— Запах.

— Понятно… — он щелкнул предохранителем пулемета. — Тогда я первым?

— Давай.

Я пропустил всех вперед и пошел замыкающим. Зал расширился. Лучи фонариков тонули в железном лабиринте.

Пулеметная очередь разорвала темную тишину. Скар опустился на одно колено и дал еще несколько коротких, в 3–4 патрона, очередей. Под стеллажами мелькали искры рикошетов.

— Видел? — спросил я, когда он прекратил огонь.

— Да. — полупустой магазин отправился в карман разгрузки. Наемник зарядил полный и передернул затвор. — Полз за ящиками. Попробовал рикошетами достать.

— Не жги патроны. Нам они здесь не страшны, им для прыжка места не хватит. Пойдемте.

Мы ускорили шаг. Балбес скалился и тихо рычал на ходу. Шнорхи время от времени мелькали в лучах фонарей, но ближе не лезли. Потом стеллажи кончились, а тоннель вышел в большой, круглый зал, заставленный ящиками и контейнерами.

— Дальше нельзя, — сказал Скар. — Вот здесь — их место. Даже я их запах слышу.

— Да, стая большая… — согласился я.

— Они нас не выпустят. Будут преследовать, а когда соберутся все — нападут и завалят массой. Можем и не отбиться. Нужно баррикаду из ящиков сделать.

Я пожал плечами.

— Тебе охота возиться? Дай-ка лучше обрез.

Скар вытащил из кобуры, висящей на ремнях слева, свой обрез и отдал мне.

— Что задумал?

— Сейчас увидишь… Значит так! Когда крикну — зажмурьте глаза и обязательно закройте их руками. Понятно?

Инга накрыла Балбесу голову курткой. Тот заскулил.

Со стороны могло показаться, что Студент решил эффектно покончить счеты с жизнью. Я прошел еще несколько шагов вперед, держа обрез под мышкой, а руками открывая контейнер с артом. Так… осторожно скручиваем крышку и стряхиваем арт в ствол… Контейнер обратно на пояс… Взводим курки…

— Внимание!!!

Активация "магния" — великолепное зрелище. Правда с глазами после него придется попрощаться надолго, если не навсегда. При разрушении частицы арта выдают сильнейшую вспышку света, большая часть спектра которой лежит в ультрафиолетовой области. Для сетчатки человеческого глаза это опасно, но для фасетчатых глаз шнорхов, приспособленных для ночной охоты и вовсе непереносимо. Нажимая на курок, я заслонил глаза локтем, но вспышку увидел даже так.

Обернувшись, я спросил:

— У всех глаза целы? Никто не ослеп?

— У меня круги перед глазами, — пожаловался Длинный, — плохо вижу.