Тень победы - страница 10

Близилось время ланча. Ресторан был полон. Солнечные лучи, проникавшие через стекла витража, окрашивали интерьер в зеленовато-голубые тона. От этого у посетителей складывалось впечатление, будто они находятся на дне моря. Вдоль стен и в середине зала стояли большие аквариумы. Половина из них была заполнена декоративными рыбками, а в прочих лениво пошевеливали плавниками будущие филе и стейки.

Древние напольные часы в углу поднатужились, захрипели и через силу отвесили два глухих удара.

Циферблат раритета выглядел так, словно пролежал под водой не одно десятилетие; деревянный корпус оброс ракушками, между ними свисали засохшие веточки водорослей, надпись на потемневшей бронзовом табличке, которую, видимо, нарочно не чистили, гласила: «Titanic».

Едва часы перестали бить, как перед заведением остановился роскошный лимузин — «Кадиллак» черного цвета. Из него выскочили трое мужчин, один из них услужливо открыл заднюю дверцу. Через секунду оттуда явил себя миру высокий черноволосый красавец, одетый во все белое: белый костюм, белые ботинки.

Даже широкополая шляпа, которую он держал в холеной руке, и та была белая. Вместо галстука на нем был сиреневый шейный платок из тончайшего шелка, в платке красовалась бриллиантовая заколка. Неслышно ступая по брусчатке тротуара, красавец прошествовал к двери ресторана. Изображавший полового официант в голубой косоворотке, с перекинутым через руку белым полотенцем, встретил его на входе подобострастной улыбкой:

— Здравствуйте, Роман Остапович? Как всегда?

— Да, рюмку водки! — кивнул мачо в белом и прошел вглубь зала, за именной столик, стоявший в противоположном от входа углу.

Там он, не глядя, бросил шляпу на стул. Затем повернулся к зеркалу на стене и аккуратно пригладил черные и блестящие, словно набриолиненные, волосы. Достал из нагрудного кармана пиджака специальную расческу и тщательно расчесал тонкие сицилийские усики.

Официант принес водку в запотевшей, сработанной под старину, граненой рюмке. Рядом, на серебряном блюдечке, лежала черная икра. Мужчина в белом одним махом опрокинул рюмку в рот, провел большим и указательным пальцами по усикам — от носа к углам рта — и подцепил ложкой икру. Красавец закусил, расстегнул длинный пиджак, манерным жестом откинул полы и опустился на предусмотрительно пододвинутый официантом стул.

— Что будем заказывать, Роман Остапович? — спросил официант.

— Принеси-ка мне, братец, стерляжьей ухи и поросенка с кашей. Да шефу скажи, чтобы поросенок непременно был с корочкой, подрумяненный!

— Сей момейт, — официант согнулся в поклоне и исчез.

Следом за Романом Остаповичем за стол сели трое мужчин, приехавшие вместе с ним в лимузине. Красавец с тонкими усиками некоторое время молчал, а потом, энергично хлопнув по столу обеими ладонями, воскликнул:

— Сколько это может продолжаться? Ведь мы перетерли с ними все вопросы!

Присутствующее молчали, тупо глядя на посверкивающий на руке босса претенциозный перстень с крупным аметистом. Видимо, они понимали, что это риторический вопрос и на самом деле хозяин не ждет от них ответа.

— Почему я опять вижу на наших улицах этих ниггеров с наркотой? А, кто мне может ответить?

Красавец обвел собравшихся взглядом Юпитера. Пауза затягивалась. Первым решился прервать молчание заросший густой черной щетиной громила в потертых джинсах и яркой гавайской рубахе.

— Вы правы, босс, — сказал он с сильным кавказским акцентом, — черные так и прут. Сажают русских на иглу. Скоро от них совсем прохода не станет. Надо принимать решительные меры.

— Ноги в таз с цементом — и в Гудзон! — сказал, как отрезал, брюнет в белом.

Второй из его собеседников, тощий коротышка с носом, похожим на румпель, хлопнул себя по лысине, будто убил комара.

— За последние два года, — сообщил он тоном телевизионного комментатора, — уровень воды в Гудзоне поднялся на полметра. Благодаря нашим тазам с цементом, босс.

— И что ты предлагаешь?

— Мне кажется, надо делать упор на воспитательную работу с населением, босс.

— Ха! — мужчина в белом достал из золотого портсигара «Житан» без фильтра и прикурил. — Мне бы еще одного такого советника, как ты, Реваз, и никаких врагов не нужно.