Тень победы - страница 20

Однако он сразу взялся за парня и заставил его работать на пределе своих возможностей; Савин показал ему, где находится этот предел. Гораздо выше, чем Сергей мог себе вообразить. Это была честная, долгая и очень тяжелая работа; а перед чемпионатами и кубками — работа на износ. Но тренер, как умелый жокей, знал, когда надо пришпорить, а когда достаточно и просто потрепать по шее. И Сергей работал, удивляясь, откуда у него берутся силы. Савин сразу стал ориентировать его на профессиональный бокс.

— Любители — это фуфло! — говорил он. — У них даже раунды — всего по две минуты. Запомни, мой мальчик: настоящий бокс начинается после третьей минуты.

Савин заставил пройти Сергея через многое. В любительском боксе он даже не подозревал, что могут существовать такие нагрузки; а то, что человек способен их переносить и при этом оставаться в живых, вообще казалось невероятным. К такому ответственному событию, как бой за звание претендента на мировую корону, требовалась особая подготовка, Не столько физическая, форму Сергей _стал набирать еще три месяца назад, сколько, психологическая.

На этот бой нужно было настроиться и выйти на ринг, пребывая на пике нервного возбуждения. Ни часом раньше, ни часом позже — именно в момент, когда нога коснется настила ринга. Довести себя до состояния бойцового пса, который не видит ничего вокруг, кроме соперника, но при этом — оставить разум холодным и незамутненным. По крайней мере, на какое-то время, поскольку, по утверждению великого Тайсона — Железного Майка: все тщательно продуманные и проработанные планы рушатся после первого сильного удара.

Сергей это знал. И тем более длительное отсутствие тренера казалось ему странным. Сергей вздрогнул, и лишь спустя долю секунды понял отчего. На столе в гостиничном номере громко зазвонил телефон. Степанцов снял трубку.

— Да…

— Привет! — голос Савина почему-то звучал гулко, как будто он говорил в стеклянную банку. — Я в порядке, скоро вернусь…»

— Вадим Анатольевич, где вы? — Сергей не выдержал и закричал, но в трубке раздались короткие гудки.

Тренер уже повесил трубку Степанцов закрыл глаза и досчитал до десяти. Если бы он этого не сделал, то наверняка расколотил бы ни в чем не повинный аппарат к чертовой матери, а лучше — выбросил бы его в окно, прямо с шестнадцатого этажа вниз, в бассейн.

Они жили в апартаментах гостиницы «Тадж-Махал» при одноименном казино. В зале «Тадж-Махала» и должен был состояться бой. Но сейчас ни высокие потолки, ни яркие ковры с абстрактным узором, ни суперсовременные кресла, ни роскошный вид из окна, — ничто из этого не радовало глаз. Потому что Сергей не мог думать ни о чем другом, кроме как о тренере.

— Что он говорит? — заволновался Назимов.

— То же самое. «Со мной все в порядке. Скоро буду», — Степанцов медленно положил- телефонную трубку на рычаги. — Попробуй, позвони ему еще раз на мобилу.

Альберт нервными движениями набрал номер, долго вслушивался в длинные гудки, затем нажал на кнопку отбоя.

— Выключен… Он это сделал специально, чтобы связь была односторонней.

Сергей несколько раз обошел вокруг стола. Затем он бросился в глубокое мягкое кресло и обхватил голову руками.

— Послушай, Алик, ты понимаешь, что вообще происходит?

— Не имею ни малейшего понятия, — честно ответил Назимов.

— Может, все-таки позвонить в полицию?

— Он же сказал, что не надо. И потом — нам лишняя шумиха ни к чему. Бой окажется под угрозой срыва.

— Он и так уже под угрозой срыва! — в отчаянии воскликнул Степанцов.

Назимов взял со стола недопитый стакан сока, подошел к Сергею и протянул ему стакан.

— Подожди, выпей и не паникуй. Анатольич сказал, что вернется? Значит, вернется.

Степанцов залпом допил сок, не почувствовав вкуса.

— Ты кого сейчас успокаиваешь? Себя или меня?

— Нас обоих, — примирительно сказал Альберт. — Давай так. Если завтра утром не объявится — заявляем в полицию. А пока — постарайся успокоиться.

Степанцов машинально кивнул.

— Сегодня больше ничего тяжелого не ешь, — продолжал врач. — Фрукты и соки — без ограничений. Я бы тебе советовал посмотреть какое-нибудь кино. Легкий боевик, что-тов этом духе… — он вышел из комнаты.