Тень Желтого дракона - страница 10

Будучи в странах Запада, он убедился, что в мире кроме хуннов есть еще много племен и народов. Сколько их — не сосчитать. И над всеми ими должна установиться власть Поднебесной. Но как, каким путем покорить их? Что еще для этого нужно кроме войн? Он, Чжан Цянь, искал и нашел верное средство. Оно оказалось очень простым. Но путь к простому лежал, как всегда, через дебри трудностей.

Чжана женили на хуннуске, и она полностью покорилась его воле. Родился сын. Если бы не оплошность самого Чжана, сын был бы послушен ему. Но это поправимо. Это он обязательно поправит. Сейчас сын еще молод. Его поступок — следствие детского заблуждения, а возможно, и влияния деда-хунна. Когда подрастет — сам поймет, сколь велика честь быть ханьцем. Итак, развивал свою мысль Чжан, если хуннуска станет женой ханьца и покорится ему, то дети, рожденные от нее, будут ханьцами. Но если не один он, а десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч ханьцев возьмут в жены хуннусок?! Или наоборот, хунны женятся на ханьках? Вот Таньи-фу. Он — хунн. Его полное имя Таньихуннугань-фу! Таньи-фу женат на ханьской женщине, дети его не знают языка хуннов. Их воспитывает мать, прививая им все ханьское. Дети эти — более ханьцы, чем его, Чжана, сын! Если таких вот покладистых, как Таньи-фу, женить на ханьских женщинах, а гордых и неотесанных перебить, то таким путем ханьцами может стать большая часть хуннов. Пройдет сотня, две, три сотни лет — и хунны будут поглощены ханьцами. Постепенно, по мере покорения, таким путем и все другие племена и народы Запада можно превратить в ханьцев! Каждый из них немногочислен по сравнению с ханьцами. Ведь большой поток Хуанхэ — Желтой реки — поглощает мелкие ручьи и речки, встречающиеся на его пути. Прозрачные, белые, синеватые воды их приобретают одну окраску — окраску Желтой реки!

Чжан обязательно скажет об этом повелителю! Возможно, Сын Неба уже давно обдумывает и этот путь покорения Вселенной! Вероятно, так оно и есть. Пример посла, женившегося на хуннуске, укрепит Сына Неба в его замыслах. А это честь, большая честь, не всегда выпадающая даже самым важным вельможам Поднебесной.

Эта мысль бодрила Чжан Цяня. С возвышенности, где он стоял, перед ним открывался вид на Чанъань. Огромный город, сердце Поднебесной, был окружен со всех сторон толстыми и высокими стенами, простирающимися на семнадцать ли[18] с востока на запад и на пятнадцать ли с юга на север. Через двенадцать ворот, на арках которых были изображены желтые драконы, в Чанъань стекались товары со всего света. В западной и восточной частях города целые кварталы занимали рынки, на которых торговали рабами. В рваных одеждах, в кандалах и железных ошейниках, они стояли, как скот, в огороженных деревянными решетками загонах. Рабов, предназначенных для домашних услуг и для развлечения, содержали отдельно, выставляли напоказ наряженными в одеяния из шелка.

До поездки с посольством Чжан Цянь часто приходил на рынки. Он любил смотреть на лу-ну, тун-ну, тун-бэй[19], привезенных из соседних стран, мечтал побывать в этих странах. Его мечта сбылась. Возвратившись в Чанъань, он в первый же день обошел расширившиеся и обогатившиеся за эти годы рынки невольников. Да, империя процветала! Стало больше рабов-хуннов. «Кстати, — заметил Чжан Цянь про себя, — часть непокорных иноземцев можно превратить в рабов. Это тоже пойдет на пользу Поднебесной!» Но он подумал об этом так, между прочим. Это не его открытие. Так делается давно.

Каждая улица, каждый дом этого большого города хорошо знакомы Чжан Цяню. Он знает прошлое Чанъани. После того как Гао-ди сел на трон, он повелел перенести столицу из Сяньяна в Чанъань. Сколько сил и средств было затрачено с того времени на строительство в этом городе великолепных дворцов для сменяющих друг друга императоров, для их приближенных, вельмож, фаворитов! Говоря словами поэта, глина кирпичей этих дворцов замешена на слезах сотен тысяч рабов и простых ханьцев, а пурпурные узоры на стенах и потолках разрисованы кровью укороченных жизней. Об этом Чжану хорошо известно; он и сам хлестал нагайкой по спинам рабов, заставляя их работать день и ночь. За особое усердие его взяли во дворец нынешнего Сына Неба. Перед тем как отправиться с посольством, он, силач Чжан, дослужился до чипа лан — начальника привратного караула.