Тень Желтого дракона - страница 24

— Уж третий или четвертый день еда не похожа на прежнюю, вроде повкуснее стала. Что случилось? Не объедки ли свои бросают в наш котел надзиратели? Или ты кладешь в варево кости сдохших сюннуских лошадей? — насмешливо говорил моложавый на вид человек повару, принесшему похлебку работающим на строительстве Длинной стены.

— Мы нашли дармовое мясо! По ту сторону дороги водятся черепахи, вот и бросаем в котел по три-четыре штуки. Ешьте на здоровье, ханьцы!

— Называй нас, Сяо Тан, как положено! Нечего величать ханьцами или циньцами, говори прямо: «негодяи»[67]! Мы и на мужчин сейчас не похожи, еле волочим ноги. Можешь, не боясь, приводить сюда жену.

— Вы делаете ей пакости, а она пошла ловить для вас черепах…

— Поберегись надзирателя! Твоя кобылица помахивает хвостом перед ним, а на нас брыкается обеими ногами.

— Постыдился бы говорить такие непристойности! Она гнушается и его!

Недавно прибывшие сюда люди с удивлением слушали этот странный разговор. Они не знали ни грубияна, ни повара. Откуда у него жена? Об этом неизвестно и многим старожилам. Им не до того.

Сяо Тан принялся молча собирать посуду. Засвистели плети надзирателей, возвратившихся после полуденной трапезы, возвещая начало работы.

Все в мире — и счастье, и горе — познается в сравнении. Осужденным ханьцам, страдающим от непосильного труда и оскорблений, их участь вовсе не казалась совершенно беспросветной. Ведь они могли быть казнены палачом за свои преступления, а вместо этого оставлены в живых и посланы сюда. Здесь они получили даже некоторую свободу: живут в землянках и передвигаются без конвоя, некоторые даже женились на рабынях и лепят хибарки из камыша и глины. Зато пленные хунны, цяны, юечжи, превращенные в государственных рабов, работают день и ночь под охраной шэнбинов. Им дают лишь наспех перекусить и чуточку вздремнуть — тут же, прямо под стенами, — и снова поднимают на работу, а в землянки пускают только зимой и в дождливые ночи.

Управители и надсмотрщики спокойны, их не волнует, что пленные или осужденные ханьцы могут сбежать. Пусть попробуют! Такие случаи были, но сбежавший либо погибал от голода, либо попадал в руки шэнбинов, растянувшихся вдоль всей дороги цепями, а то и просто вынужден был вернуться назад, и его тут же при всех живьем замуровывали в сооружаемой Длинной стене. Остается одно: работать и работать, а когда придет время — умереть. Могила всегда под рукой: Длинная стена строится так, что в середине оставляются проемы для заполнения щебнем, глиной — чем попало. Разумеется, и трупами погибших строителей.

В последние недели «привилегии», которыми пользовались ханьские строители, были сведены на нет. Им уже не позволяли отходить от стены, здесь же, на месте, выдавали просо и воду из-под сваренного риса. Строительство велось непрерывно, днем и ночью. Лето надо использовать сполна, это повеление самого Сына Неба.

Пока повар Сяо Тан собирал посуду, люди принялись за работу. Но один ханец, несмотря на брань надзирателей, не поднялся с места. Он не пошевелился, даже когда его начали пинать ногами.

— Сдох, наверное! — громко сообщил надсмотрщик старшему надзирателю, стоящему шагах в двадцати.

— Сбросьте его! Будет хорошим примером притворщикам, — спокойно приказал тот.

Один надзиратель взял беднягу за плечи, другой — за ноги…

— Пусть сами «негодяи» сделают это! — вновь раздался голос старшего.

Среди работающих началась перебранка:

— Идите кто помоложе.

— Ну, давайте, иначе и нам несдобровать…

— Может, он уже умер?

— Нет еще, у него такая болезнь.

— Какая там болезнь! Человек истощен. Он и до обеда не мог работать, прятался от надзирателей.

— Надо сбросить его. Все равно он уже не работник…

— Значит, будет только обузой…

— Да! Еду дают по числу работающих. Если мы оставим его, он будет есть нашу похлебку.

— Не будьте зверьми! Пусть это делают сами надзиратели.

— Небо накажет нас, если мы так поступим. Придет и наш черед.

Перебранка усилилась. Откуда-то появился шэньту — управляющий работами. По его указанию двое надзирателей втащили больного на стену и, раскачав, сбросили в яму. Послышался слабый вскрик. Спустя некоторое время яма заполнилась щебнем и глиной…