Тень Желтого дракона - страница 43

Внезапно раздался испуганный крик женщины. Бургут кинулся за дверь. Кушак и его жена с малолетними детьми на руках бежали к юрте старика. Их юрта исчезла, была унесена водой!

Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Теперь молнии сверкали над отдаленными скалами. Гул грома стал глуше. Собаки, прятавшиеся где-то во время дождя и града, вдруг злобно залаяли. Тревожно заржали кони. Все мужчины опять выбежали из юрт. Лошади испуганно метались в темноте из стороны в сторону. Овец не было видно, вероятно, они разбежались. Трудно было понять, что случилось. Кто-то крикнул: «Волки!» Из юрты вынесли лук, но ночь была настолько темной, что невозможно было определить, куда и в кого нацелить стрелу.

Бургут, взяв с собой Кушака, рванулся к оврагу: ему послышался хрип животного. Вдали блеснула молния, и при ее свете они увидели волка, тащившего на себе овцу. Волк трусил шагах в пятнадцати — двадцати впереди них. Воспользовавшись склоном местности, Бургут побежал вверх по склону холма наперерез зверю, а Кушак продолжал преследовать хищника. У Бургута в руках была бронзовая охотничья булава, которую он захватил, выбегая из юрты. При следующей вспышке молнии он резко ударил волка по голове булавой, и тот выпустил из пасти овцу. В темноте зверь получил еще три-четыре удара, но они пришлись по спине. Выпрямившись, волк приготовился броситься на Бургута, но, не успев, свалился от удара камнем, брошенным подбежавшим Кушаком. Вдвоем они добили хищника.

Небо начало проясняться. Неподалеку от загона нашли вторую растерзанную овцу. Волки задрали и одну из четырех лошадей старика гостя. Значит, лошадь бежала в гору, поэтому не смогла спастись от хищника. Кое-как собрали овец и лошадей в загон.

Условились, что старший сын хозяина Тулан останется за сторожа, и легли спать. Бургут тут же заснул, а дед его, расстроившись, долго ворочался с боку на бок.

Под утро возле крайней юрты вновь начали лаять собаки. Послышался голос Тулана: «Подъезжайте сюда!» — топот лошадей, невнятный говор людей. Дед встал и разбудил внука. Бургут, вскочив с постели, быстро вышел из юрты, даже не дослушав ответа на свой полусонный вопрос: «Что еще случилось?»

— Видимо, еще приехали гости, — сказал старик вслед внуку и тоже вышел наружу.

С незнакомыми людьми поздоровались, по обычаю, рукопожатием. Приехавших оказалось человек десять. Из короткого разговора, который вел только один из прибывших, видимо толмач, стало известно, что они ехали из кента Ю и, не добравшись до ближайшего постоялого двора, свернули к юртам старика.

Хозяин подал гостям горячее молоко:

— Оно вылечит любую простуду. Пейте! А то будете кашлять.

Те отказались и попросили кипятка.

— Значит, будете заваривать сушеные фрукты?

— Как вы угадали? — удивился толмач.

— Не первый раз останавливаются у меня ваши…

— Чинжины! Мы себя называем ханьцами. Вы нас — чинжинами…

Скоро уставшие ханьцы расположились на кошмах, закутавшись в тулупы, принесенные хозяевами. Они спали почти до полудня.

По обычаю даваньского гостеприимства путников угощали, не спрашивая, кто они, куда и зачем едут. Но гости не торопились уезжать и сами завели разговор.

— Мы отделились от своего посольства, — начал толмач. — Посол Сына Неба Яо Дин-хань ночью проехал в Эрши[85]. С ним много чинжинов. Мы рисовальщики. Рисуем на шелке разных животных. Хотим посмотреть ваши наскальные рисунки. Нам о них говорили…

— Да, это в урочище Саймалыташ. Сын мой, Кушак, рано утром уехал в те места. Мог бы вас захватить.

— Доберемся. Встретимся с ним там. Наши лошади устали. Не продадите ли нам коней?

Хозяин посмотрел на старика гостя. Тот одобрительно кивнул.

— Найдутся, — сказал хозяин.

Гость продал трех оставшихся лошадей, хозяин — двух своих. Полученное серебро хозяин отнес своей жене, а гость, завернув в тряпку, спрятал за тесемкой портов.

Ханьцы в сопровождении молодых табунщиков, подъехавших из окрестных юрт, отправились в путь.

Поскольку отпала надобность ехать на базар в далекий Ю, Бургут присоединился к ним, чтобы увидеть своими глазами эти знаменитые рисунки на камнях.

Миновав горный перевал, ханьцы остановились у слияния рек Кугарт и Овек. Старший спросил через толмача: