Теневые игры - страница 10

Мне демона утешать было нечем. Сама порой удивлялась, какие штуки иногда ухитряются выкидывать представители моей расы. До них и альмам временами далеко бывает, и эльфам, и оркам с гномами.

Торин взирал на меня жалобными беспомощными глазами, и мое сердце невольно тронуло сострадание: ну разве же виноват Лорранский, что в то время, когда боги мозги раздавали, он в очереди за конфетами стоял?!

— А чего тебя вообще в «Сломанный меч» понесло? — задавив в себе непрошеное жалостливое сочувствие, грубо поинтересовалась я. — Дома не сиделось, что ли?

Графенок надул губы, потом посмотрел на трактир, все еще вздрагивающий и трясущийся из-за идущих внутри боевых действий, и преувеличенно внимательно воззрился на затянутое серожелтыми облаками небо. По нему кое-где гуляли отблески многочисленных фонарей и сгустков света с улиц Каленары, да время от времени пробегала стремительная рябь тревожимых ветром облаков. Я посмотрела туда же, не нашла ничего достойного столь пристального внимания и изучения и дерзнула вновь обратить сиятельное внимание аристократа на свою скромную и ничтожную персону:

— Ау, Торин! Я, конечно, понимаю, что благороднорожденному не пристало беседовать с какой-то наемницей, но все же смею напомнить о том, что когда-то ты под моими юбками защиты искал. А это, мне кажется, уже что-то да значит и к чему-то обязывает. В первую очередь тебя. Поэтому не изволишь ли ты ответить на мой вопрос?

— Странные темы ты поднимаешь, Тень, — величественно наклонив голову, сообщил Лорранский. Взгляд забросанного овощами аристократа выражал благородное негодование и чуть брезгливое удивление. — Зачем люди ходят в трактир? Поужинать, разумеется. Музыку послушать. С людьми пообщаться.

— Логично, — согласилась я, перехватывая Тьму, явственно почувствовавшую в словах графеныша насмешку и уже метнувшуюся к нему, ощерив клыки и грозно шипя, — Вот только «Сломанный меч» не слишком подходит для мирных посиделок в компании друзей и кружек с пивом. Да и для благороднорожденного он не самое подходящее место. Так что же привело тебя в это достойное, но немного странное и весьма специфическое общественное заведение?

— С тобой хотел поговорить, — наконец сознался Торин, не без опаски глядя на демона, который рвался из моих рук.

— Ну говори, — согласилась я. — Только знаешь что? Давай, может, пойдем куда-нибудь, а то здесь стоять, во-первых, холодно, а во-вторых, небезопасно.

Аристократенок изумленно покосился на меня, но промолчал и галантно предложил локоть. Я, не размениваясь на такие куртуазные сантименты, сгребла ладонь Торина и с недостойной сопровождающей графа девицы торопливостью двинулась вниз по улице, стремясь в кратчайшие сроки отдалиться от «Сломанного меча» на как можно большее расстояние. Судя по звукам и уменьшению количества летящих из окон предметов, драка там стала постепенно затихать, а это значило, что на крыльцо с минуты на минуту может выскочить разъяренный Жун, призывающий на наши головы всех демонов мира подлунного и Мрака вековечного да заодно пытающийся применить менее патетичный, зато более действенный метод внушения и наказания — деньгами. Силой он, ясное дело, ничего не отнимет, но кровь попортит изрядно. Да еще и состоятельных клиентов в своем злопамятстве да вредности мне перестанет сватать.

Улица Каштанов — малоподходящее для графских прогулок место. На ней хватает всевозможных общественных заведений, радующих своих посетителей самыми демократичными в Каленаре ценами и полным отсутствием внимания со стороны стражников, которые просто боятся лезть и тревожить это осиное гнездо, где распрощаться с жизнью было так же легко, как Торину съесть шоколадную конфету. Поэтому неудивительно, что по этой улице я неслась крепко подхлестнутой лошадью, таща за собой бестолкового аристократа, как непослушного демона на поводке. Ишь, ужинать он в трактир пошел! Музыку слушать! С людьми общаться! Да диво еще, как его по дороге в «Сломанный меч» не прирезали в какой-нибудь темной подворотне!

Крупная вязка старого свитера плохо защищала от холода, ветер то и дело сладострастно дотрагивался до тела ледяными пальцами и пытался задрать мой наряд. Я нервно хлопала себя но животу, придерживая рвущийся в полет предмет моего немудрящего одеяния, и косилась на встрепанного, подозрительно долго немотствующего Торина. В самом деле, для него же ни разу не высказаться в течение двух минут — уже подвиг, а тут он едва ли не четверть часа молчит, словно воды в рот набрав. Что у этого вздорного, склочного, болтливого и недалекого аристократишки на уме? Ой, как мне его взгляды да улыбки не нравятся…