Теневые игры - страница 20
— Меня зовут Деннис Корн, — сказал юноша, чтобы прервать затянувшееся молчание. — Приятели называют меня запросто — Коршун.
Индеец взглянул на него сверху вниз и после короткой паузы произнес:
— Джон — Ночной Шатун. Обычно меня зовут Ночным Бродягой.
Коршун намеревался обменяться рукопожатием, но Ночной Бродяга не сделал никакого встречного движения.
— Из какого ты племени? — спросил юноша.
— Племени? Ни из какого.
Коршун удивленно глянул на спутника. Разве он не индеец? Тогда кто же?
Ночной Бродяга не смотрел на него, но ответил так, словно прочитал мысли юноши.
— Да, я коренной индеец. Но не принадлежу ни к какому племени. — Продолжая смотреть вперед, он улыбнулся. — А из какого племени ты?
— Сиу, — ответил Коршун, а затем, понизив голос, уточнил: — Моя мать была из племени сиу.
— Многие племена ведут свою родословную по материнской линии, — сказал Ночной Бродяга. — Итак, Коршун — это твое племенное имя, тебе его дали вожди?
— Нет, — медленно ответил юноша.
— Ты был официально признан вождем сиу или каким-нибудь из отрядов сиу?
— Нет.
— Ну так, строго говоря, у тебя нет племени, — сказал Ночной Бродяга. — Как и у меня. Верно?
Последовала долгая пауза, прежде чем Коршун решился ответить.
— Да, — процедил он сквозь зубы, но затем с жаром добавил: — Но у меня оно будет.
— В Сиэтле нет вождей сиу, приятель.
— Я собираюсь отправиться в земли сиу.
После этих слов Ночной Бродяга наконец-то посмотрел на него и поднял бровь.
— Да? И когда?
Коршун сжал зубы, мысленно произнося молитву.
— Когда буду готов, — поколебавшись, ответил он.
— Да? — повторил Ночной Бродяга. — Тебя что-то удерживает? Семья, наверное? Или твоя банда?
Коршуну захотелось послать индейца подальше, но он не смог этого сделать. Было что-то притягательное в этом верзиле, какое-то странное обаяние.
— Поиск озарения, — пробормотал он.
— Что?..
— Поиск озарения! — почти закричал Коршун. Он посмотрел в лицо Ночному Бродяге, полагая, что тот над ним смеется.
Но взгляд Ночного Бродяги был невозмутимо спокоен. Он снова поднял бровь.
— Расскажи мне о своем поиске, — тихо сказал он.
Коршун хмыкнул. «Ты знаешь, о чем я говорю», — подумал он, но вслух этого не произнес. Он начал рассказывать о том, что узнал из книги Лэнгланд.
Наконец Коршун умолк. Ночной Бродяга, по-видимому, обдумывал его слова.
— Так, значит, когда духи призовут тебя, ты уйдешь, — сказал он. — Тогда и только тогда. — Индеец покачал головой. — Вряд ли в это можно поверить.
Он быстро поднял руку, упреждая возражение Коршуна.
— Я не говорю, что ты лжешь, — объяснил он. — Я просто не сторонник этой философии. Я полагаю, твоя судьба принадлежит только тебе, ответственность за свою жизнь несешь ты сам. И с моей точки зрения, только глупец может перекладывать эту ответственность на кого-то другого, пусть даже это будут духи.
Он еще раз покачал головой.
— Но черт меня побери! — Он неожиданно ухмыльнулся. — Я вовсе не плюю на чужую религию или философию. Это вредно для здоровья, и — кто знает? — может быть, люди и правы. Будь сильным, Коршун, и надеюсь, ты услышишь песню тотемов.
Несколько минут они шли молча. Коршун искоса поглядывал на верзилу индейца. Хоть тот и не жаловался, было видно, что Ночному Бродяге очень больно. И что хуже всего, он был сильно ослаблен потерей крови из двух пулевых ран. Лицо его побледнело, кожа на скулах натянулась. Запавшие глаза лихорадочно блестели. Хоть он и не замедлял движения, но уже не шел, а едва волочил непослушные ноги. Коршун видел, что его спутнику все труднее заставлять себя двигаться.
— Куда мы идем? — спросил он наконец.
Ночной Бродяга ответил не сразу. Он слегка потряс головой, словно стряхивая пелену овладевающего им сна, и с изможденной улыбкой повернулся к Коршуну.
— Мы? — спросил он. — Я собираюсь встретиться со своими товарищами. А ты возвращаешься туда, откуда пришел.
Коршун решительно покачал головой:
— Я тебе нужен.
Ночной Бродяга рассмеялся:
— Ты себе льстишь! Ты и впрямь проворно обращаешься с ножом и неплохо перевязываешь раны. Но это не значит, что ты можешь играть с нами в одной команде. Может, лет через десять, но не сейчас.