Тени черного леса - страница 13

стр.

– Погоди. Что получается? Не слышать он тебя не мог. Ты ревел, как сирена. Выходит – он тебя услышал и покончил счеты с жизнью? Значит, он все-таки нас боялся? – размышлял Копелян.

Мельников задумался.

– Нет, не выходит. Тогда ему сразу имело смысл пускать себе пулю в башку. Зачем было отстреливаться? Нас в городке тридцать человек. Уж лучше в лес податься. Хотя долго по лесам побегаешь? Немцы – они ведь такие… Кормить и укрывать не будут. Сдадут нашим без колебаний.

Это было верно. Жители германских населенных пунктов активно помогали в отлове всяких субъектов, шатающихся по местным лесам. Опять же – порядок есть порядок. Война закончилась. А значит, нечего тут…

– Лейтенант, я думаю, он просто совсем дурной стал? Испугался, да?

Вообще-то Оганес отлично говорил по-русски, лишь слегка разбавляя великий и могучий кавказским акцентом. Но когда он был возбужден или задумывался, то начинал говорить неправильно.

– Да уж, наверное, испугался. Иначе хотя бы поближе подпустил. И так стал садить в белый свет. Слушай, а я что думаю. Он ведь мог всех бояться. И этих, которые устроили тут войну после войны. И нас. Слышал ведь, что одноногий сказал. Они занимались чем-то непонятным. Может, таким, что к нашим лучше не попадать.

– И спокойно так вот сидели? И наши смершевцы их пропустили?

– Эти-то как раз могли. В нашей округе, сам знаешь, они как-то вообще вяло работали. Но вообще-то, самый лучший способ скрыться – во время войны – отсидеться в глуши. Вон мы в Белоруссии встретили двух окруженцев. Они до весны сорок второго отсиживались в деревне. Она была среди болот, туда немцы и полицаи вообще ни разу не совались. Эти-то ребята в отряд ушли, а ведь могли бы там и всю войну пересидеть. И эти немцы… Посидели бы, как мыши, еще немного. Огляделись бы. А потом выбрались потихоньку. Да вот не сложилось. Ладно, ты лучше скажи – что этот твой Шерлок Холмс дальше делал?

Копелян засмеялся.

– Это ведь не учебник для милиционеров. Это художественная литература. Но дай-ка вспомню… Знаешь, этот Шерлок Холмс был шибко глазастый, все подмечал. Следы, пепел от сигары… И делал выводы. Ты разведчик, ты должен понимать.

– Это он правильно. Только какие тут следы…

– Ах, да. Расспросить надо всех, кто мог что-то знать.

– И то правда. Они ж не призраки. А начнем-ка мы с официальных лиц. Бургомистр ведь должен знать, кто живет в его городе? Должен. Вроде как наши всем немцам выдавали документы. Вот и пойдем к нему.

– Так ведь ночь.

– Встанет! Мы, советские солдаты, не спим из-за каких-то дохлых фрицев. Я, может, к Марте под бочок хотел бы сейчас забраться. А тут бегай, как проклятый.

Мельников врал. На самом-то деле ему стало интересно. Задача увлекла. Честно говоря, полутора месяца ничегонеделания ему вполне хватило. Снова хотелось дела. Так что по большому счету он был рад, что так все обернулось. И в первый раз пришла в голову мысль о дальнейшей жизни. До этого старший сержант как-то об этом не задумывался. В армии ему оставаться не слишком хотелось. Даже если бы оставили. Что-то ему подсказывало: в мирной армии таким, как он, делать нечего. Характер слишком беспокойный. Разведка – это да. А тянуть служебную лямку как-то не хотелось. Но с другой стороны – больше он ничего не умел. А вот, может, в милицию попроситься? Ловить воров и бандитов. Оганес как-то сказал, ссылаясь на исторический опыт, – после войны их будет пруд пруди.

Между тем они дошли до дома бургомистра, который жил рядом с ратушей – забавным старым кирпичным зданием со шпилем и часами, которые, несмотря на все перипетии войны, точно шли и исправно отбивали время. Вот и теперь, когда они вышли на главную городскую площадь, часы гулко пробили три раза.

Лейтенант постучался в крепкую дубовую дверь дома городского головы. Против ожидания, она быстро распахнулась, оттуда даже не спросили кто. Впрочем, возможно, их видели идущими через площадь.

Бургомистр был слегка полным представительным круглолицым мужчиной. Разумеется, пожилым. Молодые, конечно, те из них, кто остался жив, сидели по лагерям военнопленных.

Несмотря на глухой час, бургомистр был одет как полагается: строгий добротный костюм и даже галстук. Впрочем, это понятно. Комендатура располагалась рядом – так что он не мог не видеть суету. И стрельбу, разумеется, слышал. А потому был готов исполнять обязанности главы города. Нет, что ни говори, в немецкой добросовестности есть свои преимущества.