Тени и отзвуки времени - страница 9

— Да ты у меня просто ясновидица! Погоди, я все расскажу. Хочу полежать, дух перевести. Ступай, милая, ты ведь не хочешь, чтобы сегодня обед был хуже обычного. Погибнет твоя репутация непревзойденной стряпухи…

Хоанг и Лыу молча сидели у подноса с едой. Ах, как мечтали они, чтобы трапезы эти оживил звонкий лепет ребенка! Много ли радости от солений и маринадов, от печеных, вареных, жареных блюд, от сластей с напитками…

Лыу видела, муж ест без всякого удовольствия. Нет, нет, явно что-то случилось.

Она помалкивала, не решаясь своими обычными простодушными шутками развлечь мужа. Девушкой Лыу была веселой певуньей, ее даже прозвали жаворонком. И, соединив с Хоангом свою судьбу, она сохранила легкий и беспечный нрав. Не изменили ее ни житейские заботы, ни необходимость как-то подладиться к делам и занятиям мужа. Жизнь их со стороны похожа была на нескончаемый медовый месяц, и старикам, их родичам, это казалось странным и чреватым бедою.

— Нет, каково, — ворчали они, — живут, как любовники, не как супруги.

Но Лыу с Хоангом лишь переглядывались тайком.

— Бог с ними, — говорили они между собой, — в их возрасте все кажется странным. Они привыкли к старым обычаям, и семьи у них были другие. А мы любим друг друга, нам хорошо и весело. Ладно уж, постараемся зря не сердить стариков, будем вести себя при них поскромнее.

Но после, наедине с мужем, Лыу посмеивалась, глядя, как он, усталый и мрачный, ждал освежающего сна.

Они и впрямь похожи были на любовников: дулись друг на дружку, ссорились, мучились, смеялись и пели без всякой причины; а в трудные дни, когда наступала полоса безденежья, старались не падать духом и развлекали друг друга анекдотами и всякими небылицами. И даже изыскивая самые разные, порой фантастические способы «оздоровления» своих финансов, — в этих случаях Лыу всегда держала в руках карандаш и блокнот с записью расходов, — ломая голову над тем, как рассчитаться с кредиторами, уплатить за квартиру и при этом еще завтра купить на рынке хоть какой-нибудь еды, они не обходились без шуток и в заключение выпивали — пускай одну на двоих — чашечку кофе.

У них и нервы-то были какие-то особенные: напьются крепкого кофе и спят себе как убитые, будто это не кофе, а жиденький чай. Им казалось, что в пору безденежья и неудач они любили друг друга еще крепче. Ну а против огорчений и невзгод у них было самое действенное лекарство — сон, ведь во сне нам все кажется лучше. И вообще они верили в свою звезду, верили в будущее, когда рассеются навсегда мрачные тучи.

В тяжелое время им всегда приходил на помощь Нгуен. Оговоримся сразу: у Нгуена почти никогда не водились деньги. Сам он отнюдь не был сребролюбцем. Более того, он разработал целую философскую систему, обосновывавшую презрение к деньгам. Правда, он часто испытывал в них нужду, но от этого его презрение лишь возрастало. О да, он соглашался брать в руки «сию жалкую грязь», но лишь для того, чтобы вручать ее другим в обмен на необходимые блага. Только для этого!

И этот философ, — как многие философы, не сумевший окончательно примирить теорию с практикой, — был зачастую материальной опорой семейства Хоанг. Не будь его, супружескому союзу Хоанга и Лыу грозила бы… Нет-нет, любовь их была нежна, бескорыстна, несокрушима! Но… Кто знает… Ведь и самая пышная зеленая ветвь с приближением зимы теряет листву и больше, увы, не дает крова птичьим семействам.

Супруги Хоанг могли бы служить классическим примером нерасчетливости. Подумайте сами: любовь и расчет!.. Да восседай они на вершине горы из драгоценностей и банкнот, боюсь, что вскоре мы увидали бы их стоящими на равнине, скажу больше — на голой равнине.

— Много ли человеку нужно? — говорила Лыу. — Когда у нас водятся денежки, кто только не гуляет на наш счет. Почему бы и нам в трудную минуту не прибегнуть к чьей-нибудь щедрости?

Она всегда умудрялась рассмешить и мужа и Нгуена. Возьмет, например, и представит в лицах, как ругаются две старые шлюхи: согнется, кряхтит, руками размахивает, а языком так и мелет, так и мелет. Хоанг с Нгуеном хохочут, кричат: «Бис!.. Бис!..»