Тени из преисподней - страница 15

Открыв дверь, Сергей сразу же увидел сидящего за столом молодого сержанта с красной повязкой дежурного на рукаве. Пролович представился и хотел было достать паспорт, но сержант остановил его жестом и поспешно сказал:

— Проходите. Двести десятая — на втором этаже слева от лестницы.

Сергей быстро отыскал нужный ему кабинет и уже хотел было постучать, но тут из соседней двери выскочила полная женщина и, поминутно оглядываясь на вышедшего следом за ней лейтенанта, завопила на весь коридор:

— И главное, что нажом, гад, пыряеть и ящо смяецца! Глазы б выцарапала!

— Не надо кричать! Мы с этим разберемся. А пока поезжайте домой. Если вы нам еще понадобитесь, мы вызовем вас повесткой.

— Вызавте, я завсегда правду скажу! Яно можа и плоха, пра саседяв, но если ета сука нажом, я терпеть не буду! — продолжала вопить женщина.

Когда они поравнялись с Проловичем, он решительно постучал в дверь и вошел внутрь:

— Разрешите?

За широким письменным столом прямо напротив двери сидел молодой мужчина примерно одного возраста с Проловичем, одетый в серый гражданский костюм. Оторвавшись от каких-то бумаг, мужчина поздоровался и показал на стоящий возле стены стул. Сергей сел и тут же почувствовал себя неловко: «Сидит за столом, словно вершитель судеб, а я у стены, как проситель или нашкодивший школьник в кабинете у директора школы».

— Сергей…

— Васильевич.

— Сергей Васильевич, повторите, пожалуйста, все, что вы говорили сегодня утром дежурному. Только постарайтесь не упускать детали.

Пролович рассказал о визите Клименчука и несколько раз по просьбе Сидоренко повторил описание одежды странного пациента.

— А сейчас подойдите, пожалуйста, к столу и посмотрите несколько фотографий, — предложил Сидоренко.

Сергей подошел и принялся рассматривать разложенные на столе снимки. На всех них был убитый в парке. Одну из фотографий Пролович видел вчера по телевизору. Сергей сразу же обратил внимание на одежду: на убитом был точно такой же свитер, в каком приходил на прием Клименчук. Штаны тоже были похожи, но все же утверждать наверняка было нельзя из-за того, что фотография была не цветной, а черно-белой.

— Что вы можете сказать по поводу этих фотографий?

— Свитер тот же, а штаны похожие…

— Что значит «похожие»?

— Если бы был цветной снимок, я бы сказал точнее.

— Чем богаты, тем и рады, — следователь принялся собирать фотографии со стола.

Пролович впервые внимательно взглянул на лицо убитого, потому что раньше все его внимание было сосредоточено на одежде из-за боязни ошибиться. Лицо было очень похоже на лицо Клименчука. Пролович не выдержал и почти вырвал фотографии из рук Сидоренко.

— В чем дело? — резко спросил следователь, удивленный таким поведением врача.

— Убитый… Я не знаю, это может быть бред… Но мне кажется, что… Что человек на фотографии очень похож на Клименчука. Если бы сам Клименчук не приходил ко мне на прием, я мог бы подумать, что это его труп, срывающимся от волнения голосом сообщил Пролович.

— Что-о?! — удивленно поднял брови Сидоренко.

— Схожесть просто поразительная. Еще вчера, когда фотографии быстро показали по телевизору, мне почудилось, будто в лице убитого я различил какие-то знакомые черты. Но потом телевизор перестал показывать, и я решил, что мне просто померещилось. А сейчас я почти уверен, что между убитым и Клименчуком есть сильное портретное сходство.

— То есть, вы считаете, что они могли быть родственниками?

— Не знаю, я не специалист в этих вопросах.

— А он не назвал вам свое имя и отчество?

— Назвал и я даже записал их в журнал.

— Где этот журнал?

— У меня в кабинете.

— Завтра сообщите мне его имя и отчество.

— Хорошо.

— Ну а каких-то специальных примет: шрамов, родинок, родимых пятен вы не заметили? — немного усталым голосом спросил Сидоренко.

— Да, родинка. Как я мог о ней забыть?!

— Где она располагалась? — оживился следователь.

— Над верхней губой, то ли чуть справа от носа, то ли чуть слева.

Сидоренко неожиданно уронил на пол свою ручку и заметно побледнел, но почти тут же взял себя в руки:

— Очень хорошо. Значит, завтра вы сообщите мне имя и отчество Клименчука, а сейчас можете идти. Я отпустил вас даже раньше условленного времени — сейчас только пять часов, — с деланной улыбкой сказал Сидоренко.