Тени на снегу - страница 26

– Ося! – снова раздалось из-за леса возмущённое. – Темнеет!

Ай, какая разница?.. Что здесь лес – что через десять вёрст… Я худо-бедно помнила карту долины: неприступный хребет полукругом, один выезд из долины на Серединную равнину – ущелье Врата, три города близ гор. Всё остальное – дикий лес и отдельные, опустевшие с приходом зимы деревушки и хуторки. Единственная дорога разделяла долину надвое, развилками уходя к мелким поселениям и двум городам, обрываясь у третьего. И, конечно, ни на какие ночевки в города мы заезжать не будем, чтобы не терять время.

Да, время…

Я закончила с «письмом», застегнула куртку и поспешила обратно, решив первым делом, когда выберемся из долины, одеться по погоде. Пусть жарко. Зато не подозрительно.

До Врат – три-четыре дня пути. Я сунулась сюда, полагая, что успею к центральному северному до снегов. Один день уже подходил к концу. Мы двигались небыстро – Зим прокладывал дорогу на совесть, чтобы чары держались крепко и дорогу до весны не заметало, – но и надолго в сугробах не застревали. Знающий заранее предвкушал скорый конец пути, а вот меня грызли сомнения и беспокойство. Я с утра ощущала что-то, чему никак не могла найти ни объяснения, ни обоснования. Или хотя бы названия.

У саней я остановилась, встревоженно оглядевшись. Старый еловый лес стоял непроходимой чёрной стеной. Тучи опустились так низко, что, казалось, вот-вот застрянут в древесных макушках. Зим расчистил дорогу, и покрытые коркой льда снежные стены вставали выше моего роста. Снег то лениво кружил в холодном безветрии, то, подхваченный резким порывом, накрывал мир пуховым одеялом.

И никто ничего странного не ощущал. Даже пёс. На него я, признаться, надеялась особо. Его древняя, волшебная, сложная природа и животные инстинкты обязательно должны обнаружить непонятное. Но пёс под моим внимательным взглядом лишь протяжно зевнул, встряхнулся и почесал задней лапой за ухом. На меня он смотрел с опаской, но без прежнего страха. И вёл себя как обычно.

Или просто хорошо притворялся, чтобы не наводить смуту.

Я нырнула под тулуп, и пёс рванул по расчищенной дороге. Съёжившись на жёсткой лавке, я зажмурилась и попыталась понять: что именно чувствуется? Что мне это напоминает? У моего народа есть много врождённых навыков, которые проявляются сами по себе в своё время. И, может, это именно оно – проявление. А может, и нет. Но пока пёс не нервничает, хочется верить именно в первое. А оно, побери его Забытые, напоминает просто предчувствие. Пока.

Парни на облучке беспрестанно о чём-то шептались, и, прислушавшись, я разобрала слово «поляна». Зачем? Снежный дом можно и на дороге построить – и вряд ли он помешает обитателям долины. Всё, дорожная жизнь здесь замерла до оттепели. Редкие отважные ребята, конечно, будут рисковать и гонять из города в город, но изредка и по очень большой нужде. Зачем?..

Зиму, однако, было виднее, и вожделенную поляну он нашёл сразу после наступления темноты. Я с удовольствием выбралась из саней и запрыгала по дороге, разминаясь, а распряжённый пёс с таким же удовольствием рванул в лес. Зевающий Норов закопался под сиденья, выбрасывая на дорогу сухие ветки и щепки, а знающий исчез в лесу, прежде пробив в снежной стене проход и проложив плотную тропу.

– Жрать охота, – посетовал Норов, почёсывая живот. – Чали, у тебя будет чего погрызть?

Я зарылась в сумку. Мы так спешили убраться из Солнцеясного и опередить обещанную Зимом месть разбуженной стихии, что совершенно не позаботились о припасах. У знающего даже дорожной сумки не было – каким я его разбудила, таким он в путь и отправился, а у меня после лавок Солнцедивного осталось лишь немного бубликов и укропа. Но да извозчик нам нужен живым и полным сил…

Отдав Норову тёплые бублики, я украдкой подбросила в карман его тулупа пару искр – согреть одежду и обувь. И зажевала ветку укропа. В отличие от людей, страдающих в холода повышенным обжорством, я, наоборот, насыщалась силой и могла несколько дней не есть вообще. Но вот чайку бы… не отказалась. У меня и травка подходящая есть.

Первым вернулся пёс, сбросив к хозяйским валенкам чью-то несчастную тушку. Меня слегка замутило. Дорожная жизнь – дорожной жизнью, но от такого откровенного «мяса» мне со времён Гиблой тропы было не по себе. Норов просиял, потрепал пса по морде и снова нырнул под сиденье, выгребая оттуда помятый котелок, вертел, рогатины, нож и прочие необходимые для решения многих проблем вещи.