Тени над Латорицей - страница 21

— Это как раз и подтверждает возможность ограбления, версию, которая вам не нравится, — вставил Тур.

— Отметать такую версию, конечно, нельзя, Иван Афанасьевич, — сдержанно ответил Вегер. — Я ее и не отметаю. Но многое против нее. Вот пусть инспектор Козак дополнит меня. Ему как участковому известно об Иллеш непосредственно от ее соседей, знакомых, разных людей.

— От соседей не очень-то много узнаешь, — сказал пожилой лейтенант, медленно поднимаясь со стула и тут же, после того как Романюк разрешил ему сидеть, снова опустившись на стул. — На Староминаевской дома не стоят впритык. Больше того, дом Иллеш — крайний, напротив него — пастбище, за ним — лес, на запад от участка — канал, холмы, на восток — железная дорога, вокзал. Все это создает известные трудности.

— А все-таки что люди-то говорят?

Козак пожал плечами.

— Молчат. Спрашиваю: слышали, что кто-нибудь ходил ночью поблизости? Молчат. Ну, а крик слышали? Опять молчат.

— А кто все это унаследует? — спросил прокурор.

— По закону, — ответил Вегер, — право наследования в первую очередь принадлежит отцу Илоны — Андору Иллешу. Но, уезжая в Венгрию, он оставил официальное заявление о том, что никаких материальных претензий к бывшей жене не имеет и от всех своих прав отказывается. Таким образом, главный наследник — родной брат Каталин — Эрнст Шефер. Сейчас устанавливаем и других родственников. Но главный — именно он.

— Где он был этой ночью?

— Еще не уточнили… Но известно, что Шефер пытался судиться с сестрой. Участок земли, на котором стоит дом Каталин, принадлежал их отцу. Во время войны Шефер смертельно боялся своего шурина, тержерместера Карла Локкера. Он не только не предъявил претензий на отцовское наследство, но даже помог Каталин строить новый дом. Хотя, правда, жаловался знакомым, что сестра не заплатила ему за работу, что она скряга и жадина. Советская власть частное право на землю упразднила. Как-то, опьянев, Эрнст говорил в кафе: «Убить мало такую стерву, как Катарин: родного брата обокрала!..»

— Это очень важно! — воскликнул начальник милиции. — Скорее всего, убийство совершил человек или группа людей, которые хорошо знали Каталин и которых она тоже знала… Не то что в дом — во двор не впустила бы она вечером постороннего.

— Возможна и еще одна версия, — сказал прокурор Стрелец. — Месть… Ведь стольких людей ограбил ее муж Карл Локкер, стольких отправил в концлагерь.

— Все это сделал жандарм Локкер, а не Каталин, — возразил майор Романюк. — А при чем тут Ева и особенно Илона? Дети не виноваты… И потом, кто же это откладывает месть на столько лет?

— Месть, честно говоря, такая вещь, — поучительно заметил Тур, — что не ржавеет. Раньше, возможно, боялись…

— Но зачем мстить Каталин? Она в те тяжелые времена вела себя совсем не так, как ее муж, — возразил Вегер.

— Разрешите, — попросил слова Козак. — Говорят, Каталин сама боялась мужа как огня. Он сделал ее своей женой, несмотря на ее сопротивление, и держал ее едва ли не под замком.

— А что, если она знала какую-нибудь тайну?

— Конечно, и эту версию можно разрабатывать. Пока она не отпадет или не выкристаллизуется… — Стрелец побарабанил пальцами по стеклу на столе.

— Стоит ли так уж распылять силы? — сказал Вегер.

— Для начала всех мобилизуем в ваше, Василий Иванович, распоряжение, — успокоил его начальник милиции.

В этот момент зазвонил стоявший на тумбочке телефон прямой связи. Романюк вскочил к взял трубку.

— Майор Романюк слушает. Здравия желаю, товарищ генерал. Да. Проводим оперативку. Пока еще — ничего. Немедленно сообщу. Есть. Кто? Так. От вас? Есть. До свиданья, товарищ генерал.

Начальник милиции положил трубку и на минуту задумался. Затем сел и, словно обращаясь к одному Туру, сказал:

— Едет оперативная группа из министерства. Нам в помощь. Во главе с подполковником Ковалем.

— О, — произнес Тур. — Коваль — это хорошо. Слыхал о нем.

Районный прокурор Стрелец тоже обрадовался новости — прибытие оперативной группы Коваля облегчало задачу местных работников.

— Такое подкрепление! — сказал он. — Я думаю, это даст возможность пересмотреть состав нашей собственной группы. И у Романюка, и у нас в прокуратуре работа есть.