Тени над Латорицей - страница 45
— Ваша фамильная драгоценность? — произнес подполковник. — Так, так. А почему вы решили, что мы взяли ее не из тайника? Какой тайник вы имели в виду?
Эрнст Шефер прикрыл глаза. Губы его зашевелились, словно искал он нужные слова, едва сдерживая случайные, рискованные, которые могли бы сорваться с языка. Морщины на переносице сошлись.
Коваль терпеливо ждал.
— Ну, так просто, — наконец нарушив молчание, сказал Шефер. — Вырвалось. Нашли, и все. Ясно, что в доме. А где Катарин раньше прятала, не знаю. Если бы знал, может быть, давно забрал бы. — Мясник снова сделал небольшую паузу, потом добавил: — Разрешите все-таки спросить, где именно вы его взяли?
Коваль колебался. Из опыта он знал, что информация — самое главное, чего не хватает преступнику, чтобы запутать следствие. Преступнику известно все о преступлении и почти ничего из того, что происходило на месте преступления потом, какие собраны доказательства, как ведется розыск и расследование. А следователь или оперативник, собственно, для того и ведет расследование, чтобы воссоздать неизвестную картину преступления, выяснить его мотивы и установить личность преступника.
Таким образом, давая информацию Шеферу, можно навредить делу.
— Перстень найден в гостиной, — сказал подполковник, решив, что преступнику такая информация ничего не даст.
— Убийца мог выронить из рук перстень в темноте, — заметил мясник.
Коваль не сказал, что перстень нашли под диваном. Догадка Шефера кое о чем свидетельствовала. Мясник говорил или как человек, который хорошо знает событие, или как способный на озарение.
— Возможно, убийца не заметил сгоряча, что это дорогая вещь. Впопыхах.
Шефер опустил голову и смежил веки.
Когда мясник снова поднял голову, Коваль спросил:
— Почему вас интересует, где именно найден перстень?
— Этот перстень… — тяжело вздохнул Шефер, — этот перстень… — повторил он. — Только теперь ясно понимаю, как она меня обокрала. Милая сестрица! Этот перстень стоит хороших денег. А сказала, что его нет.
— Может быть, хотела подарить своему мужу, Карлу.
— Не знаю.
Отвечая на вопрос, мясник с волнением наблюдал, как Коваль заворачивает перстень в промокашку, чтобы спрятать в сейф.
— Лучше бы в замшу.
— Промокательная бумага тоже годится, — сказал Коваль, запирая сейф.
Шефер только вздохнул и развел руками: мол, к сожалению, он пока еще не хозяин этого перстня.
— Вернемся к делу, гражданин Шефер, — сказал Коваль. — Не вспомнили, где были в ночь на шестнадцатое июля?
Опять пауза.
— У вашей сестры был нож, которым Андор Иллеш резал свиней?
— Наверно, был.
— Никому не подарила она его, не продала, когда Иллеш ушел от нее?
Шефер пожал плечами:
— Мне, во всяком случае, ничего не дарила.
Молчание. Подполковник и мясник смотрели друг на друга. И каждый думал о своем.
— Хотите что-нибудь добавить по делу убийства Каталин Иллеш и ее дочерей?
— Нет.
— Ну что ж, — кивнул Коваль. — Тогда на сегодня все. Советую к следующей встрече припомнить, где же вы все-таки были в ту ночь. Чтобы обойтись без очных ставок. А сейчас вы свободны. Лейтенант, — обратился он к инспектору Габору, — проводите гражданина Шефера.
Уже на пороге мясник обернулся и спросил:
— Когда все кончится, перстень мне отдадут?
— Отдадут тому, кому он принадлежит, — ответил Коваль. — А пока он побудет у нас. Как вещественное доказательство.
Когда дверь за Шефером и лейтенантом закрылась, подполковник снова достал перстень.
Прекрасное творение искусного западного мастера таило в себе тайну. По всему поведению Шефера было видно, что тайна эта ему известна. Но сколько еще нужно поработать, чтобы старый мясник захотел ею поделиться! К тому же, может выясниться, что все это не имеет никакого отношения к убийству на Староминаевской. А время идет, непойманный зверь в человеческом обличье ходит по земле, и он, Коваль, должен обезвредить его как можно скорее.
Рассматривая перстень, любуясь мерцающим синеватым пламенем, которое излучал сапфир, подполковник заметил на широкой дужке след от припая. «Придется отправить на экспертизу, — решил он. — Интересно все же, что это за штука?»
IV
После шестнадцатого июля