Тени над Латорицей - страница 47

— Они в нашем городе недавно. Сперва заявился Кравцов, сразу же устроился на работу, претензий к нему не было никаких. А Самсонов, так сказать, к приятелю приехал, и всего два месяца назад.

— Это ничего не меняет, — Тур положил руку на стол. Он был мрачен. Так же, как день за открытыми окнами. Туман, который пал на город ночью, не рассеивался и стоял под самыми готическими крышами, так, что оставались видны только их верхушки, похожие на горные пики.

Коваль не вмешивался. Прежде чем делать выводы и давать советы, ему первым долгом нужно было разобраться в людях, которые работают рядом. Он считал, что в местных условиях здешние работники разберутся лучше него, и он ни в коем случае не должен поучать их и понукать. Им надо не мешать. И спокойно ждать того решающего момента, когда потребуется его опыт. А пока он сам — ученик. И все-таки, невольно подумал он, в его время молодые следователи не разговаривали таким безапелляционно-менторским тоном.

Романюк молча проглотил нравоучение работника прокуратуры.

— Так какое решение будет относительно Кравцова и Самсонова? — спросил Вегер.

— Откомандируем двух работников в Тюменскую область, — сказал Романюк. — Пусть допросят беглецов, а в случае надобности — доставят их сюда. Если не будет возражений, — майор вопросительно посмотрел на Коваля.

Следователь тоже ждал его слова.

— Дмитрий Иванович… — обратился он к подполковнику.

— У меня возражений нет, — сказал Коваль, — но давайте-ка раньше послушаем, какие еще данные имеются по версии «Ограбление». Пожалуйста, Василий Иванович.

Капитан откашлялся.

— По свидетельству одного из таксистов, в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое июля из Ужгорода ехал какой-то цыган и очень нервничал. Имя и фамилия цыгана установлены — Маркел Казанок. Два дня перед убийством он проживал в ужгородской гостинице «Киев». Приехав ночью из Ужгорода к нам, он заплатил точно по счетчику, копейка в копейку, чем очень удивил таксиста, который хорошо знает из опыта, что цыгане больше всего на свете любят шиковать и обычно, как правило, переплачивают. Это тем более удивительно, что на следующий день после убийства, то есть шестнадцатого, в ресторане ужгородского аэропорта тот же самый Казанок дал официанту «на чай» двадцать пять рублей. После этого взял билет до Орла и улетел ближайшим рейсом.

Вегер сделал паузу, давая присутствующим возможность обдумать свое сообщение.

— А что он представляет собой, этот цыган? — загорелся майор Бублейников.

— Раньше жил в таборе под Мукачевом, потом по причине каких-то неурядиц, о которых в таборе предпочитают отмалчиваться, уехал. Вроде бы женат, в настоящее время оседло проживает в Орле, лет ему около сорока. Имеет судимость.

— Я полагаю, следует поехать в Орел и допросить его, произвести обыск, — решительно заявил Бублейников.

Романюк вздохнул:

— Товарищ майор, у меня людей не хватит.

— Люди — не проблема, — заметил следователь. — Надо так надо. По этой версии есть что-нибудь еще?

— Больше ничего, — ответил Романюк.

— Есть предложение подвести итоги, — сказал Тур. — Стало быть, надлежит заняться не только Кравцовым и Самсоновым, но и цыганом, как его…

— Казанок, — подсказал Вегер.

— Казанком. Что скажет Дмитрий Иванович?

— Дам ориентировку орловской милиции, пусть Казанка проверят на месте, — отозвался Коваль. — А здесь пусть Вегер поищет, к кому, кроме Иллеш, мог он заехать.

— А за Длинным и Клоуном направим людей, — поспешил согласиться Романюк, обрадовавшись, что отпала необходимость посылать сотрудников отдела еще и в Орел.

— В таком случае переходим к версии «Наследство». Что у вас, Василий Иванович, по этому вопросу?

Вегер достал из папки листок.

— Установлено, — сказал он, — что единственным наследником является продавец комиссионного магазина сельпо Эрнст Шефер — родной брат погибшей. Других родственников — ни близких, ни дальних — нет. Кроме того, есть данные, что Эрнст Шефер в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое июля дома не ночевал, ушел после ссоры с женой поздним вечером, около одиннадцати по местному времени, и вернулся только под утро. Алиби Шефера подтверждает только его жена Агнесса. Заявляет, что с мужем не ссорилась и ночевал он дома. Шефер допрошен. Дважды. Разговаривал с ним и товарищ подполковник. — Вегер кивнул в сторону Коваля. — Но Шефер все отрицает, не признается, где был в ночь на шестнадцатое. Если учесть, что Шефер ненавидел сестру (правда, сейчас он пытается объяснить это тем, что Каталин была женой фашиста), оснований для подозрений более чем достаточно.