Тени над Латорицей - страница 7
…Минут через десять внизу, в холле, совсем юный милиционер расспрашивал свидетелей. Молоденькая коридорная плакала: она недавно здесь работает, и вот сразу такая неприятность.
— Я ведь сказала ей, что нужно уйти из гостиницы, что уже поздно. И она ушла. Откуда я могла знать, что она вернется через окно…
Виталий стоял взъерошенный, растерянный, с умоляющим лицом.
— Я не хотел… Я не думал, что она это сделает… Собственно, у меня завтра концерт. Я здесь на гастролях с Москонцертом… Я, честное слово, не знал… Очень прошу, не сообщайте дирекции!
— Вы давно знакомы? — спросил Виталия милиционер.
Таня, уже опомнившись, предупредила ответ:
— Это мой друг детства. Мы здесь случайно встретились. Мы хотели посидеть вечером, заказали ужин в номер… Разве нельзя?! Вдруг мне приказали выйти. Мне — приказали, понимаете? Я не привыкла, чтоб меня выгоняли. Я просто из принципа хотела вернуться! — Девушка торопилась, захлебываясь слезами, накручивая на палец измятый, испачканный тушью от ресниц платочек. — Из принципа!.. Через час я все равно ушла бы отсюда…
Прическа у нее вконец растрепалась, плечи были напряженно подняты, она не знала, что еще добавить, чтобы ее поняли, чтобы ей поверили и чтобы поскорее окончился весь этот кошмар.
В холле толпились любопытные. Старик, первым заметивший Таню на стене и очень этим гордившийся, громко возмущался:
— Вот она, молодежь, по окнам лазит! Видали мы таких! Ишь какая — гастролерша!..
Милиционер проверил Танин паспорт.
— Почему вы сейчас в Ужгороде, если прописаны в Киеве, Красовская? Что здесь делаете? — спросил он девушку.
— Я проездом…
— Я же говорил — гастролерша! — хмыкнул старик. — От таких все беды и несчастья! Не верю я ей. И вы не верьте, товарищ милиционер! Видите, какая расфуфыренная да размалеванная! А как нагло смотрит — на все ей начхать! Нахалка!
— А вы не оскорбляйте! — возмутилась Таня. — Никто вам не давал права меня оскорблять!
Милиционер подошел к телефону и вызвал машину.
— Придется проехать со мной в отделение, — сказал он Тане. — И вам, молодой человек, и вам, — обернулся он к старику.
— Я не поеду, — содрогнулась девушка.
— Это уже от вас не зависит, — нахмурился милиционер. — Поедете туда, куда надо. Если документы ваши в порядке, то вас, возможно, и отпустят. Но думаю, что придется заплатить штраф за нарушение общественного порядка. Это в лучшем случае. В худшем — можете получить пятнадцать суток…
— А я зачем должен ехать? — запротестовал Виталий. — Я ж не виноват!
— Гражданка Красовская была в вашем номере… И когда ее выпроводили, снова пробралась к вам. Так что вы в первую очередь причастны к этому делу, — объяснил милиционер. — В отделении все выясним.
Старик, счастливый тем, что задержал преступницу — а он был уверен, что Таня преступница, — с радостью согласился прокатиться в милицейской машине. Он был полон энтузиазма, чувство выполненного долга так и распирало его.
Виталий сразу сник. Тем временем женщина — дежурный администратор — совсем разволновалась:
— Такое у меня впервые! Двадцать три года работаю, а такого еще не было. Какой позор! Девушка — и в окно! И надо же чтоб в мое дежурство… На третий этаж!.. — Было заметно, что именно мысль о третьем этаже поразила ее больше всего.
Когда задержанные и свидетель садились в милицейский фургончик, у входа в гостиницу уже собралась толпа. Девушку провожали репликами:
— Хорошенькая!..
— Из-за таких хорошеньких знаете что бывает!..
— Говорят, через окна чемоданы вытаскивала. Смелая!
— И много ей дадут? — поинтересовался кто-то.
— Да уж дадут, не беспокойтесь!
— А этот стиляга подавал ей чемоданы. Целая шайка.
— Иностранцы смотрят. Туристы. Позор-то какой! — убивалась администраторша, заметив в толпе нескольких венгров.
Когда двери милицейского фургона с решеткой на окошке закрылись, Таня по-настоящему перепугалась. Но она не плакала, потому что напротив нее сидел этот старик, которого она ненавидела сейчас больше всех на свете. А возле него — милиционер.
Виталий, забившись в угол, сначала молчал, потом хрипло произнес:
— Я же говорил. Боже, я же говорил… Что ты натворила!