Теннисные мячи для профессионалов - страница 45

— Я заеду за ним. Давай адрес… Денисов ждал всего — только не этого. «Сабир Жанзаков жив… С ним все в порядке!» Многорукое буддийское божество на столике в углу улыбалось загадочно и бесстрастно.

Журавлева оказалась молодой, модно одетой — сошла с обложки «Бурда моден». Она сама открыла ему дверь. Глубже, в коридоре, Денисов увидел амбала в спортивном костюме, кроссовках «Пума».

Амбал молча, оценивающе глянул в его сторону.

— Это о вас звонили? — голос у целительницы оказался хрипловатым, однако не грубый, с доверительной ноткой. — Проходите.

Амбал сразу отошел, держался где-то поблизости.

За дверями кухни и комнат, выходившими в прихожую, чувствовалось присутствие многих, может, нескольких десятков людей — сидевших за столами, ужинавших, смотревших видео.

Когда Денисов внизу ставил «газик» место пришлось искать рядом с машинами модных марок.

— Поговорим здесь? Я ненадолго. — Визит, был сугубо деловой; они оба — оперуполномоченный и признанная официально колдунья — это понимали.

— Давайте сюда, — она отступила в прихожую. Денисову с одной стороны была видна часть кухни — широкая полированная столешница, бутылки, ноги людей, торчащие из-под такой же полированной деревянной скамьи. По другую сторону со стены смотрели картины.

Взглядом любителя Денисов тотчас заметил отсутствие натюрмортов и пейзажей, большей частью здесь были портреты, похожие на иконы; интересовали только лица, глаза. Две большие картины изображали сказочных людей-птиц с крыльями за спиной. Денисов помнил их по рисункам в школьном учебнике истории.

«Ассирия! Древнейшее государство Мессопотамии… Кажется, так!»

— Крылья — форма изображения внутренней энергии, — заметила Журавлева, проследив направление взгляда. — Это мои работы.

Из кухни доносились запахи жареного мяса, специй.

— Садитесь с нами.

— Спасибо, я спешу. Вам сказали — я интересуюсь Сабиром Жанзаковым. Он неожиданно исчез со съемок…

— Я никогда не слышала о нем.

— Он дружит с Камалом Досымбетовым. Вы его ученица…

Журавлева остановила жестом. Не оборачиваясь, негромко назвала чье-то имя.

Из комнаты появилась вторая женщина — худая, похожая на стрекозу; все в ней было в тон — от рыжих веснушек до кофейного цвета брюк, включая медный браслет и тяжелую желтую цепочку. Журавлева сказала несколько слов.

Еще две женщины и мужчина пересекли прихожую, направляясь в кухню. Они несли тарелки. Денисов не ошибся — в квартире было много людей, работало одновременно несколько музыкальных устройств: звуки доносились с обеих сторон.

Амбал, который встретил Денисова, подошел ближе, прислушался — за поворотом стены, внизу, Денисов увидел голубые носки кроссовок.

Еще через минуту та же женщина передала Журавлевой фотографию.

— Вот.

Она протянула снимок Денисову. На нем изображена была голова юноши и чьи-то протянутые сзади к голове руки с растопыренными пальцами. Юноша был сфотографирован в профиль, выглядел изможденным, придавленным.

— Таким Камал был несколько лет назад. Я пробовала ему снять головные боли. Это мои руки.

— Меня ввела в заблуждение подпись. Ее многие видели — «Учителю от благодарной ученицы»…

Журавлева не ответила, черные глаза смотрели пристально. Денисов не чувствовал в них гипнотической силы. Понял другое. Целительница хочет о чем-то умолчать, сделав так, чтобы он сам догадался.

— А что Эркабай?

Она снова рукой предложила не продолжать; Эркабай ее не интересовал.

— Не представляю. — Подумав, она добавила: — Как раз сейчас группа видных ученых, как мне известно, обратилась в Моссовет с ходатайством выделить Камалу жилую площадь и прописать в Москве.

Кроссовки за ее спиной шевельнулись.

Журавлева негромко произнесла имя, Денисов не расслышал.

Из комнаты выбежал мальчик. Женщина что-то сказала, подняла ребенка на руки. Она по-прежнему пристально смотрела на Денисова, прижимала сына к груди.

«Меня хотели навести на какую-то мысль, — подумал Денисов, спускаясь по недавно отреставрированной лестнице. — Амбал-телохранитель в прихожей, ребенок на руках… Похоже, Журавлевой кто-то угрожает… Но кто? Аспирант? Камал? Но я не смог понять подсказку…»