Teologica - страница 7

Так давайте напьемся,

Наливая и плавя,

И на утро проснемся

Брови в зеркале править —

Выпьем литр текилы

И поспорим о мире

С белой пеной от мыла,

Со следами кефира.

Вольск, 17.12.98 года

Механизмы железной любви

Поглощает холодный огонь,

И усталость металла равна

Красоте электрических звезд.

От распада молекул тепла

Мне спокойно и тихо в тебе,

И горит сумасшедшая ночь

В белом море тугих простыней.

Говори мне о дальних садах,

И о солнце, что сдáлось врагам,

О предательствах желтой луны,

Обо всём, ведь мы еще здесь.

Я не верю уже никому,

Даже чистой и белой тебе —

Я как будто и не был с тобой,

Потому что не чувствовал джаз.

Вольск, октябрь 98 года

Через бурю, через гром,

Через десять тысяч лет,

Под резиновым теплом,

Под люминесцентный свет

Наглотались темноты,

Надурманились рекой,

Как последние скоты

Мы уходим за весной.

Поиграв в блестящий пух,

Истерзав невинность слов,

Мы пытаем мысли вслух

Про напившихся богов,

Про потерянные дни,

Про насилующий асфальт,

Про пути, где шли они

В свой последний Бухенвальд.

А наутро брызгал свет,

И в похмелье белых стен,

Мы вскрывали, как паштет

Теплотрассы бледных вен.

Вольск, 19.02.99 года

Знаешь, я был много раз с темнотой,

Я был её перламутровый раб —

Темень играла с моей наготой,

Как с голой жертвой играет сомнамб11.

Я видел ночи немые глаза

И разговаривал с белой звездой,

Капал в туман, будто неба слеза

И уводил полземли за собой.

Знаешь, я стал перфоратором снов,

Я научился плавить металл,

Чтобы потом для извечных оков

Странный Морфей его в цепи ковал.

Чтобы курили желтый ислам

И христианство в иконах зажгли —

Веришь, я может быть был даже там,

Где от пространства остались угли.

Вольск, 12.03.99 года

Горят кострами наши мечты,

И плачет воск, и капает в снег.

Тогда, когда мы были на «ты»

Меж нами сидел чужой человек.

И я чужой. И время не то,

И слезы нас в память зовут.

К тебе вернусь лет через сто —

Я сам себе и король и шут.

Мы плачем, как оттепель бледной весной,

И стынем. Мы – желатина стакан.

Когда-то я был болен тобой,

Как смертью больны зарин12 и зомáн13.

И письма наши похожи на прах,

По коему стонет взорванный плач,

Я понял в крови языческих плах,

Что сам себе и судья и палач.

Когда-нибудь. Может. Будет любовь

Дрожать в знаменах наших полков —

В старье подъездов, в вони дворов

Мы станем небом без облаков.

Струна, ошибаясь, делает джаз,

И тянет нервы эта струна.

Такую боль я видел не раз —

Я сам себе и солдат и война.

Вольск, 31.03.99 года

Накорми меня светом

Фар на забытых дорогах,

Я устал от движений

Бега от собственной тени.

Я был радостным летом,

И это – совсем неплохо:

В мягкой поступи лени

Терзаться в волнах значений..

Ты ведь помнишь, как вместе

Мы гуляли по лужам

И ловили костры

Водой кривых отражений.

Ты хотела невестой

Войти в эту зимнюю стужу

Как итогом игры,

Где я устал от движений.

Надоело писать

Пером неровные буквы,

Ставить точки на том,

Как все в этих днях нереально.

Кто же смог бы нам дать

Такие часы и минуты,

Где б остались вдвоем

В тишине эрегируемых спален.

Где сказали, что ночь

Сохранила все стремные тайны

Наших сломанных рук,

Ищущих лето в пространстве.

Где звезде не помочь,

Что падает в дебри окраин,

И сердец ее стук

Учит луну улыбаться.

Вольск, 22.04.99 года

Поцелуй меня так,

Чтобы стало тепло,

Чтобы горький коньяк

Наливался в вино.

Я хочу помнить сны,

Я хочу знать о том,

Как богиню весны

Ты смешала с дерьмом.

Знать пугающий скрип

Твоих старых дверей

И почувствовать грипп

В организмах людей

Где стирали черты

И пророчили грязь,

Мы сжигали мосты

Как последнюю связь.

Вольск, 08.09.99 года

Я жду тебя под пылью мостовых,

В немых кафе, где прячут в зеркалах

Свою любовь и этот странный стих,

Что я писал иголкой на руках.

Я жду тебя во взглядах тех людей,

Что не бояться заходить сюда,

Чтобы открыть безумие идей

И не вдохнуть в них жизни никогда.

Я знал тебя, как знает свет звезды

Свой долгий путь с начала до конца,

Как помнят рыбы скользкий бег воды

И понимает смертник цель свинца.

Я провожал тебя закатом в ночь,

Встречал рассветным криком голубей —

Я смог бы все, чтобы потом не смочь