Теория и методика музыкального воспитания в детском саду - страница 5
Д. Б. Кабалевский подобный анализ называет «биографией художественного произведения». Он пишет: «Музыкальное произведение, как все рожденное и живущее, имеет своих «родителей». Родители эти — композитор и жизнь»[5]. Вот небольшая цитата из беседы, посвященной знакомству с «Лунной сонатой» Л. Бетховена: «Бетховен написал: «Посвящается графине Джульетте Гвиччарди»... Вслушайтесь... в эту музыку! Вслушайтесь в нее не только своим слухом, но и всем своим сердцем! И, может быть, ... вы услышите в первой части такую безмерную скорбь, какой никогда раньше не слышали; во второй части — такую светлую и в то же время такую печальную улыбку, какой раньше и не замечали; и, наконец, в финале — такое бурное кипение страстей, такое неимоверное стремление вырваться из оков печали и страданий, какое под силу только подлинному титану. Бетховен, пораженный несчастьем, но не согнувшийся под его тяжестью, и был таким титаном»[6].
Так мы видим, что в анализе, в рассказах о музыке должно быть единство «жизненного» и «художественного», единство содержания и формы.
До сих пор речь шла об изучении содержания и формы музыкальных произведений, зафиксированных в нотной записи, однако прозвучать они могут только в том случае, если будут исполнены. Но прежде чем перейти к характеристике музыкального исполнительства, остановимся на проблемах развития музыкального слуха.
Исполнение произведений требует от слушателя определенной слуховой культуры. Не каждый умеет слышать музыку, хотя каждый ее слушает. Особенно важно развитие слуха для профессионала-музыканта любой специальности. Музыковед А. П. Агажанов отмечает: «Каждый музыкант должен понимать и слышать музыку. Если он играет или поет, не осознав законов метроритма, гармонии, формы и других элементов музыкального искусства, значит, он предоставляет все дело только слуху и интуиции. Конечно, отличный музыкальный слух и интуиция выручают способного ученика, но кто же не согласится с тем, что он еще скорее и лучше поймет музыку, если изучит ее закономерности? Поэтому учебная дисциплина, способствующая развитию музыкального слуха, должна быть признана равноправной, если не ведущей, в цикле специальных предметов» [7]. Такой учебной дисциплиной является сольфеджио [8].
Ранее сольфеджио рассматривали как предмет, направленный на обучение пению по нотам и попутное освоение элементарной теории. В современных условиях в музыкознании взгляды на его сущность и задачи меняются. Советские музыковеды-теоретики А. П. Агажанов, А. И. Островский, Д. А. Блюм, Т. Ф. Мюллер, Е. В. Давыдова, А. Н. Мясоедов и др. занимаются разработкой методических основ сольфеджио.
В целом существует тенденция рассматривать сольфеджио как систему развития музыкального слуха. При этом важно определить, на какой основе строится эта система. Такой основой является слуховой анализ особенностей музыкальной речи, но проходит он в различных формах. По мнению А. Н. Мясоедова, «современное сольфеджио предполагает четыре основные формы работы: собственно сольфеджирование, интонационные упражнения, слуховой анализ и диктант»[9]. Автор дает им краткую характеристику:
— сольфеджирование направлено на слуховое осознание видимого в нотной записи, т. е. пение по нотам;
— интонационные упражнения преследуют цель развития чистой интонации при сольфеджировании, при пении, а также интонировании аккордов, интервалов, что в свою очередь помогает усвоению теоретических знаний;
— слуховой анализ подразумевает развитие осознанного восприятия;
— диктант — форма развития координации всех слуховых навыков и теоретических знаний (запись по слуху исполняемой мелодии в нотных знаках).
В практике профессиональной подготовки музыкантов той или другой форме работы по сольфеджио придается неравномерное значение. Но принципиально важно применение всех разнообразных форм. Именно их комплекс обеспечивает разностороннее развитие музыкального слуха.
Итак, значение сольфеджио для построения теории музыкального воспитания очевидно.
В теоретическом направлении музыкознания выделяется музыкальное исполнительство,