Теория снега - страница 2

Снег живёт и как-то справляется молча.

А ведь это нелёгкий труд — падать

каждый день на огромные ломти мира,

одушевлять тени,

освещать всё

вплоть до сомнения, маячащего на горизонте.

А потом умереть в кулаке, не оставив по себе памяти,

только всхлипнув, как срезанный стебель.

Или зачахнуть под солнцем

с неповторимой в каждом отдельном случае

медлительностью агонии.

Снег смерти

приносят коварные ветры.

Снежные плети, извиваясь, хлещут деревья,

                                мчатся по лесу туда и обратно,

                                              гонясь за забвеньем.

Раствором влаги и воя

полируют щербатые горы,

и словно больная кровь,

снег оседает везде, где случится несчастье.

Снег сеется и вырастает

                             в гигантский медленный гриб…

А ветер уносится прочь,

прыгает за горизонт — и только его и видели,

оставляя снег позади

                                 вместе с виной и смертью.

Большая гора страдает в унылую непогоду

под мертвенным снегопадом.

Длинный гладкий гигант

постепенно теряющий память обо всех своих гребнях и впадинах,

ведь снег полирует, упорядочивает, ровняет,

так что уже не найти шершавого нежного склона.

Гора, одетая снегом, так и будет стоять,

как конус в броне молчания.

Лес глубоко уснул

                 опустив снежные веки.

Дрожат, ни на что не решаясь,

                 хрупкие бриллианты ночи.

Холод и неподвижность

                 холодно любят друг друга.

Неслышные отзвуки кружат

                 в изысканном танце.

Ночь силится охватить

                 снег своей темнотой

Но тень не ложится на тень,

                 потому что снег и во сне

                                не смыкает глаз.