Теория справедливости - страница 63

Одна из целей международного права состоит в гарантии признания этих обязанностей действиями государства. Это особенно важно для ограничения средств ведения войны, в предположении, что в некоторых обстоятельствах войны во имя самозащиты оправданы (§ 58). С точки зрения справедливости как честности фундаментальной естественной обязанностью является обязанность справедливости. Эта обязанность требует от нас поддержки и подчинения справедливым институтам, которые реально приложи мы к нам. Они также принуждают нас к продвижению справедливых устройств, которые еще не введены, по крайней мере, когда это может быть сделано не слишком большой для нас ценой. Таким образом, если базисная структура справедлива, или справедлива до такой степени, какую разумно ожидать в соответствующих обстоятельствах, каждый имеет естественную обязанность играть свою роль в существующей схеме. Каждый ограничен этими институтами, независимо от его добровольных действий, перформативных или каких-либо других. Таким образом, хотя принципы естественных обязанностей выводятся из договорной точки зрения, они не предполагают согласия, явного или неявного, или же любого добровольного действия для того, чтобы быть приложимыми. Принципы для индивидов, как и принципы для институтов, должны бы быть признаны в исходном положении. Эти принципы понимаются как результат гипотетического соглашения. Если их формулировка показывает, что в их приложении не предполагается никакого обязывающего действия, согласительного или нет, тогда они применяются без всяких условий. Причина того, что обязательства зависят от добровольных действий, следует из второй части принципа честности, который устанавливает эти условия. Это не имеет ничего общего с договорной природой справедливости как честности30. На самом деле, как только мы имеем под рукой полное множество принципов и завершенную концепцию правильности, мы можем просто забыть о концепции исходного положения, и применять эти принципы, как и всякие другие.

Нет ничего непоследовательного, или даже удивительного, в том факте, что справедливость как честность дозволяет ничем не обусловленные принципы. Достаточно показать, что стороны в исходном положении должны согласиться на принципы, определяющие естественные обязанности, которые в той форме, как они сформулированы, соблюдаются безусловно. Мы должны заметить здесь, что так как принцип честности может установить связь с существующими справедливыми устройствами, сопровождающие его обязательства могут поддержать уже существующие связи, которые следуют из естественной обязанности справедливости. Таким образом, человек может иметь как естественные обязанности, так и обязательства подчиняться институту и выполнять свою роль. Здесь следует заметить, что есть несколько путей, которыми может осуществляться связь с политическими институтами. По большей части, естественная обязанность справедливости более фундаментальна, так как она связывает граждан вообще и не требует добровольности действий для своего приложения. Принцип честности, с другой стороны, связывает только тех, кто занимает, скажем, общественные должности, или тех, кто, будучи лучше устроенными, продвигает свои цели в рамках системы. В этом случае есть другой смысл noblesse oblige: тот, кто находится в привилегированном положении, приобретает обязательства, привязывающие его еще больше к справедливой схеме.

Мало что я могу сказать здесь о других видах принципов для индивидов. Хотя позволения и не так уж неважны в качестве специального случая действий, я вынужден ограничиться теорией социальной справедливости.

Можно заметить, что как только выбраны принципы, определяющие требования, ничего не нужно в дальнейшем для определения позволений. Дело в том, что позволения — это такие действия, которые не нарушают обязательств или естественных обязанностей. В исследовании позволений желательно выделить те из них, которые значительны с моральной точки зрения, и объяснить их соотношения с обязанностями и обязательствами. Многие такие действия морально безразличны или тривиальны. Но среди позволений есть интересный класс действий, выходящих за пределы долга (supererogatory). Это действия благодеяния и прощения, героизма и самопожертвования. Совершать такие действия — это благо, но они не представляют собой обязанности или обязательства. Действия, выходящие за пределы долга, не требуются, хотя требовались бы, если бы они не были сопряжены с риском для жизни. Человек, совершающий такой поступок, не взывает к привилегиям, позволяемым естественной обязанностью. Мы имеем естественную обязанность приносить как можно больше добра, если мы можем сделать это относительно легко, но мы освобождаемся от этой обязанности, как только цена ее становится значительной. Действия, выходящие за пределы долга, поднимают проблемы первостепенной важности для этической теории. Например, с первого взгляда кажется, что классический и утилитаристские взгляды не могут дать им объяснение. Мы обязаны выполнить действия, которые приносят большие блага другим, любой ценой для себя, при условии, что сумма всех преимуществ превышает все преимущества остальных возможных действий, доступных нам. Нет ничего соответствующего привилегиям, входящим в формулировку естественных обязанностей. Таким образом, некоторые из действий, которые справедливость как честность считает действиями, выходящими за пределы долга, могут потребоваться принципом полезности. Я не буду, однако, развивать сейчас эту тему. Такие действия упомянуты нами здесь ради полноты изложения. Мы должны обратиться сейчас к интерпретации исходной ситуации.