Теотиуакан - страница 3

Точно также, когда символы «тростник и горы» встречаются на памятниках майя (например, на рельефах из «Храма 16» в Копане или стукковом фризе из Аканкеха), они могут представлять не земной город Теотиуакан, а образы мифического царства гор и вод. При этом, в случаях, когда в текстах майя речь идёт несомненно о Теотиуакане, он называется вовсе не «Тростниковье», а «Пять Хлопковых (т. е. Заснеженных) Гор» или Виинте’наах (термин с неясным значением, возможно, «Дом Деревянного Образа»; так мог называться не весь город, а какое-то важное сооружение в нём). Украшенный символами тростника «Храм 16» в Копане был создан около 776 года; датировка «Дворца с фризом» в североюкатанском Аканкехе раннеклассическим периодом (V – VI вв.), предложенная Э. Зелером ещё в начале ХХ в., не подтверждается данными керамики и строительной техники, по всей видимости, это постройка VIII – IX веков. Единственная надпись, прямо и однозначно упоминающая земного «священного владыку Тростниковья из двадцати горных стран» (стела 8 из Сейбаля), имеет точную дату – 849 год. В IX веке Теотиуакан, даже если не был совершенно заброшен, не играл уже господствующей роли на Мексиканском нагорье и навряд ли предпринимал походы в низменности майя. Под «Тростниковьем Гор» майяских памятников имелся в виду какой-то эпиклассический центр, не обязательно Толлан-Шикокотитлан, но не пришедший к тому времени в упадок Теотиуакан.

Можно допустить, что именно к теотиуаканской традиции восходят представления о Тростниковье как месте, откуда берут начало земные воды (росписи Тепантитлы являются серьёзным аргументом в пользу такого предположения), и что они были восприняты вместе с культом теотиуаканского Бога вод пришедшими в Мексиканскую долину науа, которые отразили эти идеи в названиях двух своих столиц, Толланцинко и Толлана. Что касается «Карты Кинацина», то там употребление пиктограммы «Толлан/Толлантепек» для обозначения Теотиуакана может быть отражением поздних представлений, когда всякая великая столица древности выступала как «Толлан», если только составитель карты не перепутал пиктограммы Толлана и Теотиуакана при копировании (пропуск первых двух букв названия в глоссе показывает, что он не был очень внимательным). Неоспоримых оснований полагать, что Тростниковье науатланских сказаний тождественно историческому Теотиуакану, на сегодня нет.

Ещё одна остающаяся нерешённой проблема классического Теотиуакана: его политическая организация, в частности, форма правления. Теотиуакан, очевидно, был обществом неравных: и объективные данные раскопок, и памятники изобразительного искусства указывают на социальное и имущественное расслоение горожан (об этом подробно говорится в предлагаемой вниманию читателей книге). Вместе с тем, в городе нет памятников, которые явно подчёркивали бы и прославляли исключительный статус отдельных лиц. В связи с этим возникает вопрос: существовало ли в Теотиуакане единоличное правление, или какая-то разновидность коллективного? Надписи майя упоминают, по меньшей мере, двоих правителей Теотиуакана: Филина-Копьеметателя (в переводе на язык иероглифической письменности майя Хац’о’м-Куй) и Разрушительную Каменную Длань (Тахоом-Ук’аб-Туун). При этом они обозначены высшим титулом майяских единоличных правителей – калоомте`, приход к власти Филина-Копьеметателя описывается оборотом, обычным для сообщений о коронациях майяских «священных владык»: «Облачён как владыка Филин-Копьеметатель, калоомте` Пяти Заснеженных Гор» («Маркадор» из Тикаля). То есть, майяский составитель текста рассматривал теотиуаканского правителя как прямой аналог единоличных государей Петена. Однако он мог просто применить к далёкой и малознакомой центральномексиканской метрополии привычные для себя порядки, тем более, что для иероглифических текстов майя свойственно употребление шаблонных формул. Вместе с тем, одновременно с остававшимся в Теотиуакане Филином-Копьеметателем в низменностях майя действует другой теотиуаканец, Порождение Огня (на майя Сихйах-К’ахк`), и он тоже имеет титул калоомте`