Теперь я знаю... - страница 20
— Напугались? — спрашивает. — Я не успел вас предупредить... Да выходите из проема, кончилось землетрясение! Теперь — до другого раза.
Мы с напой стали рассказывать, как все было, друг друга перебиваем. Папа боялся, что рухнет крыша, а я — что от печки будет пожар.
Иван Федосеевич повесил плащ у печки, греет руки и говорит:
— А знаешь, почему здесь печки железные? Чтобы от землетрясений не развалились! Кирпичная от частых землетрясений давно бы распалась по кирпичику и наделала пожар.
Он посоветовал нам в следующий раз, когда затрясет, выйти на улицу.
— В проеме, — говорит, — не так безопасно. Стены и потолок могут порушиться и задеть вас.
Я испугался, а он смеется:
— У нас трясет несильно, не то что в горных местностях. Знаешь дядю Лешу, который от вас за три дома живет? Он сейсмолог — изучает землетрясения по приборам. Они у него в соседнем доме, там сейсмологическая станция. Дядя Леша тебе все про землетрясения расскажет!
А я-то думал, зачем они с женой живут в двух домах?
Оказывается, дядя Леша проверяет каждые четыре часа, что показывают приборы, даже ночью.
И жена ему помогает.
Он первый узнает, что глубоко в земле начинается землетрясение и какой силы. И сразу сообщает в центр по рации.
Иван Федосеевич сказал, что штормить будет дня три, он по опыту знает. А дождь кончится раньше.
— Я, — говорит, — принесу тебе книжку про землетрясения. Узнаешь, отчего они бывают.
Он помог нам собрать осколки стаканов и пообещал подарить кружки, которые не бьются. Надел плащ, попрощался и пошел навестить Майку и ее родителей.
— Успокою их, — говорит, — а то они тоже, наверное, переполошились.
В зоне, где часто бывают землетрясения, дома строят так, чтобы подземные толчки их не разрушали. Такие постройки называют сейсмоустойчивыми.
Уют и дамы
Шторм затих. Дождь стал туманом. Наш дом стоял как внутри облака: выйдешь за дверь — и сразу станешь весь мокрый. Ничего не видно, кроме себя самого.
Папа уходил по делам, а я сидел дома и читал про землетрясения.
И узнал, что землетрясения обычно начинаются там, где высокие горы. Глубоко в земле горные породы перемещаются и толкают снизу верхние слои Земли. Они трясутся и даже трескаются.
Около вулканов землетрясения особенно часты. Внутри вулканов кипит и бурлит расплавленная лава. Вместе с раскаленными газами она давит снизу на верхние слои земли, и они дрожат. Похоже на кипящий чайник: пар давит на крышку, и она подпрыгивает.
В океане тоже бывают землетрясения, там, где есть глубокие трещины. Дно колеблется и вызывает волну с пятиэтажный дом. Волна мчится со скоростью самолета, и если добежит до берега, то его затопит. Все разрушит, что настроили люди!
Мне было интересно читать и не скучно одному дома. Перед сном я мечтал, как расскажу Майке, отчего бывают землетрясения.
Наконец солнце и ветер разогнали туман. И сразу пришла Майка.
Поздоровалась и спрашивает:
— Прозевал радугу? Я так и знала!
— Я читал, — говорю. — Сыро, папа на улицу не пускал.
Майка расстегнула курточку:
— Жарко у вас. Сидишь, как муравей-дохлик, сложив лапки.
— А что, — говорю, — делать? Может, к тебе на чердак слазаем, слетаем на Луну?
Майка сморщила нос и посмотрела в окно.
— Неинтересно.
Потом оглядела оконную раму, стены, стол. Что-то придумывает, я вижу. И говорит:
— Неуютно у вас. Не чувствуется женской руки.
Мне стало обидно.
— Ты же знаешь, мама в Москве. Научную работу пишет. А бабушка создает ей условия... Зато у нас все мужское!
Майка быстро застегнула курточку — и за дверь.
— Я сейчас! — кричит уже с улицы.
Она ушла, а я вдруг заскучал. Так захотелось увидеть маму! И бабушки нет. Она бы сейчас сказала: «Щеночек ты мой...»
Еще немножко, и я бы заревел. Помешал стук в окно: цок-цок, цок-цок.
— Кто там? — спрашиваю.
А Майкин голос отвечает, уже из-за двери:
— Ваша мама пришла, молочка принесла!
Я обрадовался и скорей открыл дверь.
— Ты, — говорю, — серый волк, зубами щелк? Не ешь меня!
А Майка запрыгала и показывает сумку, чем-то набитую.
— Я не волк, я коза-дереза, буду радовать глаза!
Майка поставила сумку на табурет, а я помог ей снять курточку.