Теплица - страница 66

Заставь их закинуть сеть и наловить рыбы, — прогнусавил сморчок.

— Прекрасно! — сказал Грен. Вскочив, он помог Яттмур подняться и принялся покрикивать на Рыболовов.

Жалкие, неумелые, покорные, они растянули сеть и перевалили ее через борт лодки. Море здесь кипело жизнью. И едва сеть успела развернуться, как что-то тяжелое тут же вцепилось в нее… вцепилось и упорно принялось карабкаться по ней в лодку.

Посудина сильно накренилась. Рыболовы с воплем попадали, когда над планширом защелкала гигантская пара клешней, и Грен оказался в самом низу свалки. Не раздумывая, он выхватил свой нож и рубанул.

Голова омара, больше его собственной, качалась перед Греном. Сначала отлетел один глазной стебелек… и второй, когда он ударил ножом еще раз.

Морское чудище ослабило хватку и рухнуло обратно в породившие его глубины, оставив насмерть перепуганных Рыболовов стенать, скорчившись у другого борта. Напуганный ничуть не меньше — ибо из собственного сознания ему передался страх сморчка, — Грен накинулся на них, раздавая пинки и затрещины.

— А ну, мягкопузые толстячки! Вставайте! Хотите погибнуть, лежа тут? Ну так я вам не позволю. Вставайте и тяните сеть, пока не появились новые чудовища. Ну, шевелитесь! Втаскивайте сеть! Быстро, бормоталы-тугоумы!

— О великий пастух, ты можешь бросить всех нас на съедение чудищам мокрого мира, и мы не станем жаловаться. Мы не можем пожаловаться! Видишь, мы воздаем тебе хвалу даже и тогда, когда ты травишь нас исчадиями мокрого мира, вынимая их из воды, и мы слишком ничтожны, чтобы жаловаться, так будь же милосерден…

— «Милосерден»? Да я заживо сдеру кожу с каждого, кто немедленно не вытащит эту сеть! Шевелитесь! — заорал Грен, и они подчинились, и волосы на их боках трепетали на ветерке.

Сеть появилась из-за борта, нагруженная существами, которые минуту спустя забились у их ног.

— Чудесно! — вскричала Яттмур, заключая Грена в объятия. — Я так голодна, любимый. Мы все останемся живы! Я чувствую, я знаю, скоро этой Долгой Воде настанет конец.

Но лодка все продолжала свой дрейф. Они вновь устроились отдохнуть, и затем вторично, и воздух все не становился теплее, и тогда они проснулись, чтобы обнаружить: палуба под ними уже не качается.

Грен открыл глаза. Жадный взгляд его упал на поросший кустарником песчаный берег. Они с Яттмур остались в лодке одни.

— Сморчок! — взревел он, вскакивая. — Ты никогда не спишь, так почему же ты не разбудил меня и не сказал, что вода кончилась? Все толстопузые разбежались!

Грен оглянулся на принесший их сюда океан. Яттмур молча поднялась, прижимая руки к груди и с удивлением взирая на высокий утес, отвесно поднимавшийся невдалеке из зарослей кустарника.

Сморчок издал что-то вроде призрачного смешка в голове Грена.

Рыболовам не уйти далеко… пусть они первыми выяснят, что может угрожать нам в этих местах. Я позволил вам с Яттмур спать, чтобы вы проснулись отдохнувшими. Вам обоим потребуются все ваши силы. Возможно, мы прибыли туда, где нам предстоит основать свое царство!

Грен с сомнением огляделся. В небе над ними не было видно ползунов, и он счел это недобрым знаком. Кроме непривлекательной картины островного пляжа и океанских просторов, не было видно вообще ничего, за исключением парящей под высоким облачным сводом птицы-семястрела.

— Наверное, нам стоит выбраться на берег, — сказал Грен.

— Я бы предпочла остаться в лодке, — возразила Яттмур, с опаской разглядывавшая грандиозный отвесный утес. Но когда Грен протянул ей руку, она без возражений перелезла через борт.

Грен слышал, как стучат ее зубы.

Они стояли, тесно прижавшись друг к дружке, на этом негостеприимном пляже, отыскивая глазами возможные опасности.

Семястрел все еще парил в небе. Не меняя скорости полета, он чуть изменил направление. Его путь пролегал высоко над океаном, и деревянные крылья семястрела скрипели, словно натянутые снасти бегущего по волнам парусника.

Двое людей на пляже услышали этот скрип и подняли головы. Семястрел заметил клочок земли. Замедлив полет, он описал круг и начал терять высоту.

— Не за нами ли он летит? — спросила Яттмур.