Терновый орден. Сердца шести - страница 28

— Вот и всё.

Мири хрипела на полу роскошного белого зала Академии. Перед ней стоял, повелительно воздев руку, Хенригас.

— А теперь ты умрёшь, — спокойно продолжил тёмный маг, начиная сжимать руку в кулак. Тело Мири выгнулось дугой, а её ногти заскребли пол.

— Хенри, не глупи. Ну, отлупила она тебя. Теперь ты её, — попытался воззвать к разуму Жнеца один из его друзей.

Хенригас отшвырнул попытавшегося остановить его и сжал руку в кулак. К потолку брызнула кровь из раздавленного тела, бывшего ещё недавно живой и красивой девушкой, на которую возлагали столько надежд.

Хоронить Мири после той битвы пришлось в закрытом гробу. Именно тогда Терсон, убитый горем, поклялся, что отомстит за смерть любимой. Теперь душой этого обычно миролюбивого целителя-пацифиста овладела ярость. Тогда он и услышал эти заветные слова:

— Эй, парень. Не хочешь немного поучить запретную магию?

Как видите, Стезо просто выполнял работу по набору юных магов в ряды Жнецов, ориентируясь на их психологический настрой, но мало уделяя внимания проблемам взаимоотношений подростков. Ох уж, эта молодость…

Таким образом, Терсон Гудхарт тоже стал учеником магистра Капельмейстера. Хотя боевая магия ему изначально не давалась, ярость придавала ему сил. Он исказил свою сущность целителя, став первым магом, убивающим магией исцеления. Для мага-целителя это огромное достижение, но в иных техногенных мирах врачи умеют своими навыками отправлять на тот свет даже не специально, а просто пытаясь вылечить пациента. Так что Терсону есть, куда расти.

А сражались ли они с Хенригасом, спросите вы? Да, конечно. Немного, правда. Всего лишь семьсот двадцать девять раз. Это происходило тогда, когда Жнецы не выполняли приказы высшего руководства и могли отвлечься на поединок-другой. Но никто не мог взять верх, ни самонадеянный Хенригас, ни горящий жаждой мести, но всё же слабоватый в бою Терсон.

О самом восстании Жнецов говорить не имеет смысла. Все эти «земля стала красной от крови», «кровавые реки текли по городам и весям», «горы костей возвышались повсюду, а падальщики правили бал» и прочие речи, сказанные с торжественным завыванием, уже должны звучать в ваших ушах и так. Как, ещё не звучат? В любом случае, то восстание затопило кровью весь Земной План и положило начало Столетию Ужаса, когда правили Жнецы. Потом оставшаяся горстка свободных людей вместе с уцелевшими боевыми волшебницами и магами других кланов создала орден Защитников, названный также «терновым орденом». Их символом стал треугольный рыцарский щит в круге из терновника, и символ этот был выведен голубой (самой дешёвой в те времена) краской на белых доспехах (белых, потому что в составе было серебро для повышения сопротивляемости магии). Как видите, бело-голубой орден стал бело-голубым из-за банальной скупости закупщиков краски и вполне разумного желания стать менее уязвимыми к магии Жнецов.

Жнецам пришёлся не по вкусу новый орден. Нападение было внезапным. Потому большую их часть положили в первые же дни восстания свободных людей. В виду того, что Жнецы Риссы жмотились делиться властью с другими, свои ряды они почти не увеличили со времён восстания. Большинство из них были известны. Известны были и их излюбленные приёмы, тактика ведения боя и многие другие мелочи, сохранившиеся в памяти старых магов, принявших сторону свободных людей.

Даже те, кто подчинялся Жнецам из страха, увидев их первое крупное поражение паладинам «тернового ордена», почуяли ветер перемен и восстали против прошлых хозяев, отказавшись сражаться за них, а то и вовсе в открытую переходя на сторону ордена.

Жнецы или, как их окрестили паладины, Продавшиеся Риссе были очень сильны, но их было мало и они были не вездесущи. Терсон и Хенригас дожили вплоть до штурма Шпиля Риссы, когда бело-голубой орден освободил все земли от Жнецов и их армий чудовищ, демонов и нежити.

Хенригас был истинным Жнецом, а Терсон… бывший целитель был целиком отравлен своей жаждой мести и не видел ничего, кроме неё. Даже в последние минуты жизни, он вцепился в горло своему врагу.

Терсон: Позвольте внести небольшое дополнение. Тогда я понимал, что никакое благодеяние не позволит искупить мою вину, а именно участие в том восстании. Да, я остался со Жнецами до конца, но перед неминуемой смертью мне хотелось поквитаться с этой мразью, Хенригасом. А те рыцари просто рубили всех подряд, особо не разбираясь.