Терри Гиллиам: Интервью: Беседы с Йеном Кристи - страница 17

Вы не могли тогда знать, что в этой армии неоплачиваемых сотрудников, работавших над «Поминками по Финнегану», числилась также и некая Тельма Шунмейкер, тогда еще только начинающий монтажер. Она тоже не знала о вашем участии в этом проекте, пока я ей не рассказал[68]. Тогда было удивительное время: преграды падали одна за другой, все казалось возможным.

Да, в Нью-Йорке тогда было интересно, но журналы все-таки плелись в хвосте. «Эсквайр» тогда еще ничего особенного собой не представлял, хотя арт-директором там работал Роберт Бентон, из этих невероятно энергичных и талантливых людей, которые закончили техасские университеты в конце пятидесятых годов[69]. Я же разнообразил свою жизнь следующим образом. Звонил и сообщал: «Мистеру Гиллиаму, помощнику редактора журнала «Хелп!», требуется то-то и то-то, он пришлет человека все это забрать». И потом я сам же приходил забирать то, что приготовили «для мистера Гиллиама». Мне было двадцать два года, но выглядел я, со своей младенческой физиономией, скорее на семнадцать. Так что я то и дело волшебным образом превращался из редактора в курьера и обратно.

Из пятидесяти долларов в неделю, которые мне платили, я умудрялся тратить только двадцать пять, а остальное откладывал. Все свои расходы я записывал в маленький блокнотик; я даже жвачку не покупал, потому что она стоила целых пять центов. Благодаря столь жесткой экономии мне удалось накопить на первый в моей жизни «Болекс» и на магнитофон. Бинго! У меня были камера и магнитофон, значит, можно делать кино!

Я тогда снимал комнату вместе с другим графиком-иллюстратором и писателем и, помимо прочего, делал дешевые развлекательные книжки для детей. Мы уже начали рисовать прямо на пленке, потому что засвеченные хвосты позитивов и ракорды можно было с легкостью набрать в чужих обрезках. По воскресеньям мы выходили в город снимать живое кино. Мы выглядывали наружу выяснить, какая погода, и потом, в зависимости от того, шел там снег или было солнечно, писали для себя коротенький сценарий, одевались как-нибудь особенно и затем снимали все это в качестве упражнения: на каждый такой фильм у нас уходил один трехминутный ролик пленки. Я не посещал никаких кинокурсов, так что ничего академического в моем подходе не было. Мною руководили чисто практический интерес и желание что-нибудь сделать. Единственная книга, которая у меня была, — «Чувство кино» Эйзенштейна[70], но в основном мы просто снимали тупые комедии в мультипликационной технике пиксиляции[71].

За четыре короткие недели, проведенные в киношколе, я встретил несколько человек, по-настоящему интересующихся кино. Но я и представить себе не мог, что могу хоть как-то приблизиться к крутым режиссерам того времени, типа Уорхола. Они все были такие умные, такие ньюйоркцы, а я всего лишь шутил и хохмил. Время от времени я подрабатывал для журнала «Реалист», который редактировал Пол Краснер, лучший политический сатирик шестидесятых[72]. Тогда как раз началась война во Вьетнаме, и все, что я рисовал, было непосредственно связано с этой темой, — например, у меня был такой сюжет: мадам Ню[73] идет наблюдать за самосожжением буддийского монаха, прихватив с собой канистру бензина. Однако мне самому нужно было вступать в Национальную гвардию, чтобы избежать призыва в действующую армию.

Это означало шестимесячную военную подготовку в качестве рядового, а потом в течение еще десяти лет — еженедельные сборы и летние тренировочные лагеря. Туда записывались люди типа меня, то есть те, кто не имел желания служить в армии, а тогда еще начали посылать добровольцев во Вьетнам, и я с ужасом наблюдал, какие чудеса может творить военная пропаганда. Довольно скоро масса парней, проходивших военную подготовку, уже дождаться не могла, когда же их туда отправят. Руководившие нашей подготовкой сержанты и старшие офицеры тоже места себе не находили, желая поскорее избавиться от этих идиотических детишек и отправиться убивать реальных врагов. Смотреть на все это было страшно.

Но в армии любой талант всегда находит себе какое-то применение, и рисование помогло мне откосить от самых неприятных моментов военной подготовки. Сначала я попал в госпиталь со свинкой, и там у меня воспалился зуб мудрости. Поскольку у меня совсем не было денег, я спросил врача, не может ли он заодно выдернуть и все остальные зубы мудрости. Тот ответил, что с ними все в порядке и что вырывать он их не будет. Тогда я вернулся к себе и весь вечер ковырялся во рту и кусал себе десны, так что к утру все лицо опухло. В итоге зубы я выдернул забесплатно, следуя тому принципу, что армию надо использовать для получения всех медицинских услуг, какие только могут понадобиться в жизни.