Терри Гиллиам: Интервью: Беседы с Йеном Кристи - страница 34

В одном эпизоде мы должны были сбрасывать овцу со стены замка, но из-за того, что съемочный график был сорван, мы ее так и не получили. Тогда кто-то из группы вспомнил, что несколько дней назад видел на дороге дохлую овцу; туда отправили людей, и они притащили эту полусгнившую тушу, причем, пока ее везли, всех, кто был в машине, стошнило. Когда мы приехали на место, реквизитор — с руками по локти в крови — как раз потрошил эту овцу; мы презрительно фыркнули, когда он предупредил, что близко подходить не надо, но тут ветер переменился, и на нас пахнуло. Собственно, эту набитую сеном тушку мы сбрасывали со стены. А поскольку костюмов для постановки масштабной битвы у нас тоже не было, единственное, что мы могли снять, была сцена, в которой приезжает полиция и забирает атакующую армию. На тот момент на всю армию у нас было не больше двенадцати костюмов, плюс знамена, плюс пики. Все члены съемочной группы с женами и детьми стояли на переднем плане с пиками, костюмы проглядывали кое-где в переднем ряду. Если бы у нас все шло по плану, мы бы сняли эту сцену как следует и с должным тщанием, но при этом так ничему бы и не научились. В подобных ситуациях обнаруживаешь, что из воды можно выйти сухим, что, если думать на бегу, становишься очень изобретательным. Я обожаю такие ситуации, но вместе с тем и боюсь их — так с тех пор и снимаю. Сначала тщательно все планируешь, но где-то в глубине души надеешься, что график сорвется, а из этого почти всегда получается что-нибудь интересное, особенно если тебя окружают правильные люди, умеющие быстро соображать. Что-нибудь такое бывает на каждом фильме. Обычно я начинаю рвать и метать, но, когда смотришь на результат спустя некоторое время, обнаруживаешь, что лучшие моменты в таких ситуациях и рождаются.

Как бы то ни было, фильм мы сняли, он вышел на экраны и оказался очень успешным. А поскольку в титрах стояло «режиссеры Терри Гиллиам и Терри Джонс», я тут же стал режиссером — только и всего. До того момента на меня никто даже смотреть не хотел, но теперь, после того как я сделал фильм, от предложений не было отбоя.

В шестидесятые годы американцы играли огромную роль в британском кинопроизводстве, так что к началу семидесятых многим из них удалось более или менее окончательно обосноваться в Соединенном Королевстве. Отразился ли на вас лично успех этих людей?

Одной из причин, по которой я приехал в Британию, был Дик Лестер; я находился под огромным впечатлением от его «Фильма прыжков, беготни, стояния на месте», а затем и от битловских картин[138]. Я познакомился с Лестером, когда он снимал «Трех мушкетеров», и он предложил мне заняться сценарием его следующего проекта[139]. В те годы в нем кипела безудержная энергия, он несся во все стороны сразу.

Почувствовали ли вы родственный дух в исторических фильмах Лестера? В них есть искренняя увлеченность точностью постановки и любовь к деталям, но в то же время и отчаянное желание избежать всякой серьезности, чем и объясняется современное ироническое отношение к материалу. Похоже, только в «Робине и Мэриан»[140] удалось достичь того же баланса между мифом и современностью, какой мы видим, скажем, в «Эль Сиде» или в картине «Властелин войны»[141].

Я считал, что в «Робине и Мэриан» Лестер делает то же самое, что пытались сделать мы, только делает это лучше и располагает большим бюджетом[142]. По-настоящему мне понравился первый фильм про мушкетеров: Дэвид Уоткинс поставил гениальный свет, там были прекрасные костюмы и шутки соотносились с периодом, о котором шла речь, — кроме тех моментов, когда Дик не мог удержаться, чтобы не вставить свои фирменные чисто словесные приколы; мне в эти моменты все время хочется сказать: «Прекрати немедленно».

В конце шестидесятых — начале семидесятых заигрывать с историей было очень модно.

Ричард Уильямс[143] делал анимированные куски для «Атаки легкой кавалерии» — мне эта вещь в общем понравилась, если не считать того, что мне хотелось понять, что именно пошло не так в этой атаке, а фильм в этом отношении совершено сбивал с толку