Терриконы - страница 4

Кофе всегда был отдельным фетишем Збройних Сил, отдельной статьей расходов и отдельной церемонией. Всегда, на любом опорнике или позиции, в любом штабе, если вы были желанным гостем - вам тут же предлагали кофе. Это мог быть итальянский продукт из волонтерских посылок, сваренный в шикарной джезве по всем правилом кофейного мистецтва, или же мерзкая растворимая "Галка" из сухпайка, но кофе предлагали всегда, часто даже и не спрашивая, а просто вынося парящие разновеликие чашки, стаканчики и прочие плохо отмытые емкости. Иногда к кофе предлагали "военную сгущенку" и всегда - какое-то ужасающее количество сахара.

Если кофе вам не предлагали... ну, звиняйте. Скорее всего, именно вас и именно в этом месте видеть не хотели. Вообще с законами гостеприимства тут все было попроще, чем на Большой Земле, эдакая смесь радушия и искреннего, какого-то детского любопытства. Странно, да?

МАРТИН, он же Мартин. ВОП 72103.

Странно, да? Снилось что-то неявно-хорошее, теплое, веселое. Может, даже дом, но даже сейчас, через считаные минуты после просыпания, я уже ни черта не помнил, ласковый сон ускользал, исчезал из памяти, и холод, пробирающийся под спальник длинными мерзлыми пальцами, только ускорял эту странную деменцию.

Я потер локоть, ушибленный об стенку, в очередной раз подумал, шо треба примастрячить какой-то каремат, чтобы так сильно не вытягивало тепло, и поморщился. Пауэрбанка, так удачно стукнувшая меня вслед за телефоном, потонула в складках теплющего спальника, и словами "не хочу вылезать" было вообще не описать всю гамму эмоций. Не хочу вылезать, а придется - опорник просыпается, и даже тут, в кунге, слышны какие-то далекие разговоры, вскрики, смех и лающий утренний кашель.

Кстати о кашле. Я потянулся на полку, вслепую пошарил, рискуя уронить на себя еще и зарядку с рацией, и нащупал пачку командирского "Мальборо". Кучеряво живет товарищ лейтенант, сигареты с фильтром курит, "па-багатому", тре раскулачивать. Зажигалка... зажигалка лежала у дверей. К зажигалке синей, самой крепкой изолентой была примотана какая-то веревка, привязанная к очередной неизвестной военно-механической фитюлине внутри кунга, и таким нехитрым образом зажигалку невозможно было утащить в кармане. К сожалению, чтобы добраться до зажигалки, закурить понтовые "Мальборо" и покашлять в свое удовольствие, все-таки надо было вставать.Берцы были просто невероятно ледяными. Я выдернул из-под подушки штаны на синтепоне, сунул в них ноги, выдохнул и решительно привязал к ногам ботинки. Ботинки были на меху, в них было гораздо теплее, чем в рыжих "таланах", и не приходилось, как Вася, напяливать бабушкины носки. Правда, две пары "житомирских утепеленных" согревали ноги, только если не ходить. Бо при ходьбе ноги потели, носки намокали, и ступни тут же охватывала мерзкая сырость. Кстати, тре сегодня в Новотроицкое скататься, если выйдет, поступить истинно по-военному з метою борьбы за нижние конечности - купить обычных женских, самых больших прокладок. И на стельку. Прокладки отлично впитывали влагу и спасли уже не одну пару мобилизованных ног. Прекрасная все-таки идея кому-то пришла в голову с этими прокладками, дай ему Бог здоровья, теперь все Збройні Сили пользовались.

- Шо тут? - в дверном проеме кунга появилась всклокоченная голова Механа. Механ был без шапки, Механ сжимал в зубах сигарету, Механ был возбужден и одновременно печален.

- И тєбє здрастуй, Васєнька, надєжда і опора другої мотопіхотної. Шапку вдєнь, мєнінгіта надує, - вежливо сказал я и быстро засобирался. Где телефон? А, тю, вот он, на койке валяется. Уууу, заррраза, до сих пор больно...

- Привіт. То мені мєнє. мєнін. той хєрні не надує, воно мене не бере, - радостно улыбнулся Механ. - То ти йди вже, я хочу ЗіЛа завести, хай помаслає.

- Ухожу-ухожу, - я выскочил из кузова, тут же подскользнулся и замахал руками, пытаясь удержаться. Удержался, но телефон улетел в снег. Мдаааа, не везет ему сегодня, как ни крути. - Фу, мля! Васюм, зглазіл, йопт! Давай вже заводь свою шарманку, тока двєрку прікрой, як вихлоп навоняє - коммандєр волать буде.