Территория милосердия - страница 6

   Мекка и Медина с тех пор пришли в запустение; лишь немногие отваживались осуществить хадж в место, где некогда пребывали наиболее священные реликвии мусульман. Мощи пророка Мухаммеда, Заповедная Мечеть, Чёрный Камень - всё это было давным-давно уничтожено бульдозерами рабочих отрядов Красного Креста. В руинах поселилась недремлющая стража - вооружённые новейшим оружием дроны. Мобильные группы, укомплектованные отборными солдатами, денно и нощно патрулировали окрестности, имея приказ уничтожать каждого, кто приблизится на расстояние выстрела. Когда Хиба, ещё помнившая кое-что из того, чему учили её родители и госпожа Зубейда, спросила Герхарда, зачем выказывать такую жестокость по отношению к людям, желающим помолиться, тот ответил, пожав плечами:

   - Они лезут туда, где их могут убить. Наверное, они больны.

   Хиба в тот раз проявила настойчивость, и, улыбнувшись, задала ещё один вопрос:

   - Но ведь они не хотят причинить никому вреда. Это же просто молитва Аллаху, смиренное поклонение, во имя мира и добра.

   Герхард, нахмурился и внимательно посмотрел Хибе в глаза. Та, конечно, держала их широко раскрытыми, продолжая всё так же наивно улыбаться. Наконец, роткрейцер смягчился и жестом подозвал её к себе. Хиба позволила ему усадить себя на колени и погладить по голове, на которой уже не было платка хиджаб.

   - Тебе должны были говорить это в школе, Хиба, и проводить обучающие ментотрансляции. Я могу объяснить это тысячей способов, но боюсь, ты не поймёшь меня. Однако попробуй посмотреть на всё с другой стороны: эти люди подвергают себя смертельной опасности ради того, чтобы помолиться у разрушенных алтарей. Разве они не пойдут на то, чтобы разрушить чьи-то дома или подвергнуть чужую жизнь опасности - или даже убить кого-то?

   - Не знаю. - Хиба вспомнила, как точно так же сидела на коленях у отца и держала во рту палец, а он ласково запрещал ей это делать. Она видела, что Герхард пытается заменить ей родителей, но видела и некоторые различия - действительно, его доброе отношение было подделкой. Все, кто живёт на Востоке, должны уметь торговаться. Это - искусство, в котором совершенствуются всю жизнь, поскольку именно оно и приносит богатство, власть и уважение. Каждая выгодная сделка немного повышает твой статус в обществе, к тебе относятся с чуть большим уважением, и ты понимаешь людей всё лучше. И наоборот, каждая неудачная сделка ведёт тебя вниз, во власть Иблиса. Так учила её мать, и Хиба понимала истинность её слов. И сейчас, когда Герхард пытался её переубедить, девочке легко было заметить ложь в его словах. Наверное, правдой было то, что говорили в старой школе, где все втайне или даже явно исповедовали ислам: роткрейцеры - это завоеватели, отобравшие у них родную землю и запретившие им даже пожаловаться Аллаху. А если ты не помолишься, то никто тебя и не услышит. Хиба, давно забывшая, когда последний раз была в мечети, понимала, что душа её безнадёжно пропала и обречена на вечные муки...если Аллах существует. Но ведь Герхард говорит, что ислам - это болезнь, которую распространяют обиженные, сказала она себе. Надеясь, что выражение её лица достаточно доверчивое, девочка подняла взгляд - и встретилась с суровым взором Герхарда, готового покарать её за непослушание. Но за этой маской Хиба вдруг увидела его сущность - такого же человека, как она, пытающегося обмануть собеседника и достичь более выгодных условий сделки.

   Герхард лжёт, повторила Хиба про себя - и восхищённо улыбнулась роткрейцеру.

  5

   Хиба всё чаще и чаще уходила на улицу, чтобы поиграть со своими арабскими сверстниками. Ни Герхард, ни школьные учителя не запрещали ей этого, хотя никто из детей роткрейцеров никогда не присоединялся к ней и её новым подружкам, несмотря на то, что они жили в одном квартале. Задумавшись об этом, Хиба пришла к выводу, что случись нечто подобное, роткрейцеры подвергли бы своих отпрысков наказанию. В понимании сотрудников Красного Креста европеоиды были сливками, а арабы - сливными стоками их сложного "конфедеративного" общества, раздираемого этническими и религиозными противоречиями. Однако в случае с Хибой никаких возражений не было - Герхард даже сказал ей, что это хорошо, что она не забывает о своих корнях. Арабские девочки сперва держались отчуждённо, постоянно отворачивались и о чём-то шептались, а Назик, которая была у них за главную, как-то даже толкнула её. Всякий раз, вспоминая, что случилось потом, девочки хихикали - конечно, когда рядом не было Назик. Несмотря на то, что Хиба была младше на год и уступала своей противнице в росте, она показала, что не даром носит форму роткрейцеров. Усвоенные с помощью ментоусилителя и опытных наставников приёмы джиу-джитсу позволили ей с лёгкостью расправиться с Назик - оказавшись в нелицеприятной позе с вывернутой за спину рукой, та сама запросила пощады. На следующий день Хиба угостила всех засахаренными финиками, и даже Назик, всегда мрачная, посветлела и заулыбалась.