Тест для убийцы - страница 46

— Да? — послышался полушепот, странно кокетливый. Такой безобидный.

— Я собираюсь домой. Хочу все обдумать, а завтра позвоню тебе.

Дэннис улыбался ей, а его глаза смотрели кротко и жалобно. Улыбка — как и большинство жестов Дэнниса — имела особое выражение. Она означала: «Иди ко мне».

— Прошу тебя, — отозвалась Мэри, глядя в сторону. Она ощущала на себе его взгляд, его дыхание на своей шее. Еще пару минут, и Мэри бы поддалась. Внутри ее что-то всколыхнулось, старое, утраченное возбуждение. Желание.

Мэри стала вставать.

И тут Дэннис произнес:

— Я знаю, где Полли.

Минуту смысл слов не доходил до Мэри. Дэннис продолжал смотреть на нее. Затем Мэри поняла суть сказанного, и мысль поразила ее как удар грома. Как будто Мэри раздавили. Застали врасплох.

Ну конечно же. Дэннис пытается затащить ее в постель под предлогом раскрыть тайну.

Чертов ублюдок!

Мэри удалось выстоять. Колени ослабели; она была в той ранней степени опьянения, когда все вокруг кажется шатким и разболтанным. Мэри направилась к лестнице, тяжело переставляя ноги.

— Подожди, — позвал Дэннис.

Девушка продолжала идти, поднимаясь все выше.

— Мэри, — умолял Дэннис, — твои туфли.

Слишком поздно она поняла, что забыла туфли. Мэри сбросила их внизу, и теперь они стали собственностью Дэнниса Флаэрти. Ничего страшного. В конце концов, это старье Мэри носила еще в школе. Купит себе новые.

Мэри вошла в гостиную. Несколько человек все еще болтали в разных уголках комнаты. Профессор сидел на одном из кожаных диванов и, возбужденно размахивая рукой, разговаривал с Троем.

— Мэри! — воскликнул он, увидев ее. Слишком громко, слишком небрежно. Встав с дивана, Уильямс приблизился к ней и изобразил забавный поклон.

— Спасибо, что пришли, — сказал профессор. Он тоже немного выпил, и глаза его бегали. Затем Уильямс обратил внимание на босые ноги девушки, и Мэри объяснила, что Дэннис забрал ее туфли и потом вернет.

— А-а, — произнес он. — Ладно. Я увижу вас завтра?

Мэри не могла сфокусировать на нем взгляд. Он казался расплывчатым, как будто в тумане. Размытым. Еще один неудобный момент: рукопожатие.

— Ну… — сумела выдавить Мэри. Профессор все еще усмехался свой актерской улыбочкой. Брайан назвал ее — как же он сказал? — фальшивой. Да, согласилась наконец Мэри. Было в его улыбке что-то поддельное, что-то определенно неестественное.

Уже на выходе Мэри вдруг вспомнила: «Моя куртка». Она пробралась в заднюю комнату. В главной спальне спал малыш, а подле него сидела Дэлла Уильямс и смотрела по телевизору повтор шоу Леттермана. Рядом с мальчиком покоилась целая груда пальто. Мэри откопала свою куртку и надела. Когда она застегивала молнию, Дэлла повернулась и взглянула на Мэри. Она была в том же платье, тех же удобных туфлях с пряжками и квадратными каблуками. Мэри заметила, что ее голые ноги в разных местах покрыты синяками.

— До свидания, — попрощалась женщина.

— До свидания, — ответила Мэри.

— Я хотела дать кому-нибудь вот это, — взволнованно произнесла Дэлла Уильямс, — но никак не могла решить кому.

Она достала клочок бумаги, измятый по краям и отсыревший в ее ладони.

— Не читайте, пока не окажетесь снаружи.

Мэри вышла из дома и, шлепая ногами по тротуару, побежала через Монтгомери-стрит в университетский городок. Она бежала по Большому лугу, чувствуя, какая холодная и скользкая трава под ногами и как о мелкие ветки рвутся колготки. В переулке, что вел мимо библиотеки Ормана и выходил прямо на виадук, в свете прожектора охраны Мэри развернула бумажку, которую вручила ей Дэлла.

Текст гласил:

Актеры.

Их и отправился разыскивать Брайан Хаус в понедельник после обеда. Когда Джейсон Неттлз рассказал ему о Кейле, он тут же подумал: «Именно так я смогу найти девчонку с вечеринки». Но чем больше он об этом размышлял, тем сильнее ему казалось, что поездка в Кейл поможет разоблачить всю шайку. Детектива Турмана, Полли, которую встретил Брайан. А может, и самого Уильямса. Теперь Брайан не сомневался: его одурачили. Их всех одурачили. Профессор стер грань между Курсом логики и мышления 204 и реальным миром. Брайан поймал себя на том, что уже начал сомневаться в истинности всего вокруг: других преподавателей, людей на вечеринке, даже соседа по комнате. Везде, куда бы он ни приходил, Брайан чувствовал тревогу и боялся, что мир обрушивается на него и выворачивается наизнанку, а его внутренний механизм торчит наружу, как острые пружины старого матраса сквозь поролон.