Тетки – не джентельмены - страница 19

– Да, сэр. Такое нередко случается, когда два юных сердца разлучены.

– Я встретил Портера сегодня утром, и мое присутствие в Мейден-Эгсфорде явилось для него полной неожиданностью.

– Охотно верю, сэр.

– Он не сомневается, что я приехал сюда ради мисс Кук.

– Подобно Лохинвару^{>>[>Лохинвар – >герой известной баллады Вальтера Скотта, входящей в его поэму «Мармион» (1808 г.).]}, возвратившемуся из западных стран.

Имя было мне незнакомо, но я не стал задавать лишних вопросов. Я видел, что Дживс заинтересовался и слушает, а раз так, повествователю лучше не отвлекаться на побочные сюжеты.

– Он пригрозил, что, если я не оставлю мисс Кук в покое, он выпустит мне кишки голыми руками.

– В самом деле, сэр?

– Вы не знакомы с Портером?

– Нет, сэр.

– Зато вы знаете Спода. Портер – это Спод в квадрате. Вспыльчивый нрав. Страшно обидчив. А мускулы его натруженных рук крепки, как железные цепи, по выражению кого-то там. Упаси Бог задеть такого. Итак, ваши предложения?

– Я бы посоветовал избегать общества мисс Кук.

– Мне пришла в голову точно такая же мысль. Тут не предвидится затруднений. Шансы, что папаша Кук пригласит меня в гости, ничтожны. Итак, если я пойду верхней дорогой, а она нижней… Пожалуйста, Дживс, ответьте,- прервал я свои рассуждения, услышав, что в холле зазвонил телефон.- Наверное, это тетя Далия, но, может быть, и Портер. Меня для него нет дома.

Дживс вышел и через пять минут вернулся.

– Это была мисс Кук, сэр. Она звонила с почты и попросила меня сообщить вам, что сию минуту будет здесь.

Я не смог сдержаться и охнул: «Этого еще недоставало», а на Дживса взглянул с упреком.

– Вы не догадались сказать, что меня нет дома?

– Леди не оставила мне такой возможности, сэр. Она изложила свое сообщение и повесила трубку прежде, чем я успел ответить.

Мой лоб вновь избороздили морщины.

– Скверное дело, Дживс.

– Да, сэр.

– Заявиться ко мне домой ни с того ни с сего.

– Да, сэр.

– А что если Орло Портер со своим биноклем притаился где-нибудь поблизости? – предположил я.

Не успел я развить эту тему, как у двери зазвонил колокольчик, и в следующее мгновение передо мной предстала Ванесса Кук. Дживс, я мог бы об этом и не упоминать, испарился, точно семейное привидение при первых лучах зари. Он всегда исчезает, когда ко мне приходят. И в этот раз я не заметил, как он ретировался, да и моя гостья, наверное, тоже не заметила, но его и след простыл.

Взглянув на Ванессу, я почувствовал беспокойство, какое испытываешь, когда натыкаешься на что-то горячее и думаешь: что, если сейчас взорвется? Я не видел Ванессу больше года, если не считать того случая, когда наблюдал за ней издали перед тем, как ее загребла полиция, и должен признаться, от произошедшей в ее облике перемены слегка стыла кровь в жилах. По виду она осталась той же красоткой, каких провожают свистом впечатлительные служащие американских вооруженных сил, но вместе с тем в ней появилось нечто жуткое, чего прежде не было, появились властность и дерзость, если я правильно выразил свою мысль. А все из-за образа жизни, который она вела. Если вы шагаете в первых рядах демонстрантов и кидаетесь с кулаками на полицейских, это не может не отразиться на вашей внешности.

Железная – вот самое подходящее для нее слово. Ванесса всегда была, что называется, гордой красавицей, а теперь в ней еще чувствовалось железо. Губы плотно сжаты, подбородок выпячен, всем своим видом она давала понять, что не потерпит никаких заигрываний. Если не считать того, что Ванесса была, как я уже отмечал, красоткой с обложки, переплюнула бы любую кинозвезду, но в остальном она напомнила мне мою детскую учительницу танцев, довольно страшную собой. Даже подумалось, что лет через тридцать она, глядишь, станет похожа на тетку Агату, под взглядом которой, как всем хорошо известно, сильные мужчины цепенеют, точно кролики.

Ее приветственные слова нисколько не рассеяли мою тревогу. Смерив меня взглядом, словно в ее шкале ценностей я помещался на одном из последних мест, она произнесла:

– Я очень сердита на вас, Берти.

Мне это совсем не понравилось. Всегда неприятно оказаться в немилости у девушки, обладающей таким боксерским ударом, как Ванесса,- от этого всякому станет не по себе. Я выразил сожаление и поинтересовался, в чем я перед ней виноват.