Тетрадь, найденная в Сунчоне - страница 4

— Здорово, Муссолини! У тебя хороший нюх на дичь, поспел вовремя.

У жандармского подполковника были большие вытаращенные глаза и массивный квадратный подбородок. Кличка ему была дана очень удачно. Он деловито осмотрел пленных и, одобрительно похлопав по груди рослого рыжеватого парня, обратился к двум молоденьким офицерам, стоявшим около пленных:

— Ваши солдаты ополченцы?

Офицер в очках ответил:

— Так точно, призваны месяц назад. Студенты.

— Фехтовать на мечах умеешь?

Офицер в очках осклабился:

— Я был в университетской команде фехтовальщиков.

Муссолини показал пальцем на рыжеватого парня:

— А ну-ка, покажи на нем свой класс. Одним ударом надвое.

Дзинтан кивнул мне:

— Покажи ты сперва.

Я засмеялся:

— Нет, одним ударом не умею. Несколько раз пробовал на острове Макин, но ничего не получалось, только портил материал.

— Вы, наверно, били горизонтально, — сказал Муссолини, — ударом «полет ласточки». Это очень красивый, но трудный удар. Лучше рубить сверху наискось, от плеча к бедру, ударом «опускание журавля».

Флотский лейтенант, стоявший рядом с Дзинтаном, счел нужным вставить замечание:

— А самый чистый удар — это рубить от макушки до копчика на две равные половинки, в стиле Миямото Мусаси…

Дзинтан усмехнулся:

— Говорят, что у вас на флоте усердно изучают этот удар. Тренируются на курах.

Все громко засмеялись, кроме флотского лейтенанта.

Муссолини, пристально посмотрев на пленного офицера, тихо сказал что-то Дзинтану. Американец вдруг упал на колени и торопливо заговорил по-японски, почти без акцента:

— Не убивайте, я не летчик, а штабной офицер. Не убивайте, я все скажу! Не убивайте, пожалуйста!

Он сложил ладони, как на молитве, и поклонился.

Я отвел Дзинтана в сторону и громко сказал:

— Дай мне его. Допрошу по всем правилам. — И добавил шепотом: — А после допроса расправлюсь сам.

Дзинтан кивнул головой и пошел вместе с Муссолини в сторону колокольни, приказав солдатам вести туда пленных.

Я поднялся на веранду храма. Служка провел меня в каморку, где хранились в чехлах статуи и скатанные в трубку картины. Я приказал солдату развязать пленного.

Служка принес на подносе чайник с чашками, рисовые лепешки и палочки для еды. Я усадил пленного на пол перед столиком, а сам сел напротив на сложенный парашют.

Пленный чинно уселся, поджав под себя ноги. Я дал ему сигарету. Он жадно выкурил ее и вдруг, уронив голову на столик, зарыдал. Я предложил ему чашку чаю. Он выпил, сморщил физиономию и вытянул губы, снова собираясь заплакать. Я ударил его по щеке и вежливо сказал:

— Возьмите себя в руки. Вы офицер, а не девочка. У вас еще есть возможность остаться в живых.

Я дал ему выкурить еще одну сигарету и начал допрос.

Его звали Альберт Харшбергер. Он был офицером штаба 25-й дивизии, прикомандированным к штабу главнокомандующего союзных вооруженных сил на Тихом океане генерала Макартура. Недавно его послали на остров Тиниан для выполнения специального задания. Дело в том, что на этом острове, хотя с момента взятия его американцами прошло уже около года, в бамбуковых зарослях возле горы Расо еще прятались остатки японского гарнизона. Из-за этого американским офицерам и чинам женского вспомогательного корпуса приходилось воздерживаться от прогулок в лес. Харшбергер успешно выполнил задание — с помощью громкоговорителя он уговорил японцев прекратить сопротивление. Из чащи вышло всего пять человек.

Прежде Харшбергер жил в Японии и работал в лютеранской общине. Он вернулся в Америку незадолго до начала войны.

— Короче говоря, вы были шпионом, — сказал я.

— Нет, я преподавал английский язык в лютеранском богословском институте в Токио…

— Адрес института? Кто директор?

— Район — Накано, квартал — Сагиномия. Директор — американец Хорн. Затем я преподавал в Сеуле, в институте Энки…

— Адрес института? Кто директор?

— Район — Синчон, директор — американец Андервуд.

— Короче говоря, вы занимались шпионажем не только в Японии, но и в Корее. Не будем спорить. А почему вы вдруг стали на колени и захныкали? Догадались?

Пленный закрыл лицо руками.

— Я понял из слов жандармского подполковника… На южных островах мы иногда находили трупы наших офицеров и солдат… и туземцы подтвердили, что вы… — он остановился, подыскивая слова, — что ваши офицеры заживо вскрывали пленных и брали…